“Ay, ay (так точно),” returned Morgan (ответил Морган), “I mind him; he owed me money, he did, and took my knife ashore with him (я помню его, он был должен мне /денег/, и прихватил с собой мой нож на берег).”

“Speaking of knives (говоря о ножах),” said another (сказал другой), “why don’t we find his’n lying round (почему бы нам не найти его лежащим поблизости = он где-нибудь тут)? Flint warn’t the man to pick a seaman’s pocket (Флинт не был таким человеком, чтобы лезть в матросский карман); and the birds, I guess, would leave it be (и птицы, думаю, оставили бы его лежать /тут/).”

“By the powers, and that’s true (черт возьми, ты прав)!” cried Silver.

“There aint a thing left here (здесь ничего: «ни вещи» не осталось),” said Merry, still feeling round among the bones (сказал Мерри, шаря вокруг костей; to feel — чувствовать, ощупывать, разведывать), “not a copper doit nor a baccy box (ни медной монеты, ни табакерки: «табачной коробочки»; doit — мелкая голландская монета /равная 1/8 голландского стивера, 1/2 английского фартинга/). It don’t look nat’ral to me (это не выглядит понятно для меня = как-то странно; natural — настоящий, нормальный, понятный).”

“No, by gum, it don’t (да, черт побери, так и есть),” agreed Silver (согласился Сильвер); “not nat’ral, nor not nice, says you (ненормально, и неприятно, говоришь). Great guns (черт побери: «большие пушки»)! messmates, but if Flint was living, this would be a hot spot for you and me (друзья, но если Флинт был бы жив, это было бы опасным местом: «горячим пятном» для нас с вами; hot spot — очаг военной и иной опасности). Six they were, and six are we (их было шестеро, и нас шестеро); and bones is what they are now (и кости — /все/, что от них осталось).

knife [naIf] baccy [`bxkI] natural [`nxtSqrql]

“Ay, ay,” returned Morgan, “I mind him; he owed me money, he did, and took my knife ashore with him.”

“Speaking of knives,” said another, “why don’t we find his’n lying round? Flint warn’t the man to pick a seaman’s pocket; and the birds, I guess, would leave it be.”

“By the powers, and that’s true!” cried Silver.

“There aint a thing left here,” said Merry, still feeling round among the bones, “not a copper doit nor a baccy box. It don’t look nat’ral to me.”

“No, by gum, it don’t,” agreed Silver; “not nat’ral, nor not nice, says you. Great guns! messmates, but if Flint was living, this would be a hot spot for you and me. Six they were, and six are we; and bones is what they are now.

“I saw him dead with these here dead-lights (я видел его мертвым вот этими глазами; dead-light — глухой иллюминатор),” said Morgan. “Billy took me in (Билли водил меня /к его телу/; to take in — впускать, принимать /гостя/, осматривать). There he laid with penny-pieces on his eyes (он лежал с монетами на глазах; penny-piece — монета достоинством в пенни).

“Dead — ay, sure enough he’s dead and gone below (мертв — да, конечно, он мертв и лежит в земле: «спустился вниз»),” said the fellow with the bandage (сказал парень с повязкой /на голове/); “but if ever sperrit walked, it would be Flint’s (но если какому духу и бродить /по земле/, так это /духу/ Флинта; sperrit = spirit). Dear heart, but he died bad, did Flint (ведь он тяжело умирал, этот Флинт; dear heart — душа моя, Боже мой, вот те на)!”

“Ay, that he did (да, так умирал),” observed another (заметил другой); “now he raged, and now he hollered for the rum, and now he sang (то он буйствовал, то он орал, чтобы /принесли/ рому, а то пел; to holler — кричать, орать). ‘Fifteen Men’ were his only song, mates («Пятнадцать человек» была его единственной песней, приятели); and I tell you true, I never rightly liked to hear it since (скажу вам по правде, мне никогда с тех пор не нравилось слышать ее). It was main hot, and the windy was open (было ужасно жарко, окно было открыто; main — главный, основной, полный; windy = window), and I hear that old song comin’ out as clear as clear (и я слышал, как та старинная песня звучала так ясно, так ясно; to come out — выходить, появляться, послышаться) — and the death-haul on the man already (и смертельная тяга на человеке уже = а ему уже пора отправляться на тот свет).”

“Come, come (ну хватит, хватит),” said Silver, “stow this talk (бросьте этот разговор; to stow — укладывать, убирать, прекращать). He’s dead, and he don’t walk, that I know (он мертв и не ходит /больше по земле/, это я знаю); leastways, he won’t walk by day and you may lay to that (по крайней мере, он не станет ходить днем, уж поверьте). Care killed a cat (заботы хоть кого в могилу сводят: «забота уморила кошку»). Fetch ahead for the doubloons (вперед, за дублонами; to fetch — приносить, доставать, получать; ahead — вперед).”