“If ever you can get aboard again, says you (если тебе удастся вернуться на корабль, говоришь)?” he repeated (он повторил). “Why, now, who’s to hinder you (ну, а кто тебе может помешать)?”

“Not you, I know (не вы, конечно),” was my reply (был мой ответ).

smoothing [`smHDIN] childish [`tSaIldIS] slyness [`slaInIs] reply [rI`plaI]

All this time he had been feeling the stuff of my jacket, smoothing my hands, looking at my boots, and generally, in the intervals of his speech, showing a childish pleasure in the presence of a fellow-creature. But at my last words he perked up into a kind of startled slyness.

“If ever you can get aboard again, says you?” he repeated. “Why, now, who’s to hinder you?”

“Not you, I know,” was my reply.

“And right you was (ты был прав),” he cried. “Now you — what do you call yourself, mate (итак, ты — как ты себя называешь = как тебя зовут, приятель)?”

“Jim,” I told him (сказал ему я).

“Jim, Jim (Джим, Джим),” says he, quite pleased apparently (сказал он, явно вполне довольный). “Well, now, Jim, I’ve lived that rough as you’d be ashamed to hear of (итак, Джим, я жил так, что тебе стыдно будет слушать об этом; rough — грубый, горький, суровый; to live rough — жить бедно, тяжело). Now, for instance, you wouldn’t think I had had a pious mother — to look at me (например, ты бы не подумал = не поверил, /что/ у меня была благочестивая мать, глядя на меня)?” he asked.

“Why, no, not in particular (нет, не совсем; in particular — в частности, именно),” I answered.

apparently [q`pxrqntlI] rough [rAf] for instance [fqr`Instqns] pious [`paIqs]

“And right you was,” he cried. “Now you — what do you call yourself, mate?”

“Jim,” I told him.

“Jim, Jim,” says he, quite pleased apparently. “Well, now, Jim, I’ve lived that rough as you’d be ashamed to hear of. Now, for instance, you wouldn’t think I had had a pious mother — to look at me?” he asked.

“Why, no, not in particular,” I answered.

“Ah, well,” said he, “but I had — remarkable pious (но у меня была — удивительно благочестивая /мать/). And I was a civil, pious boy (а я был воспитанным набожным мальчиком), and could rattle off my catechism that fast (и мог выпалить одним духом катехизис так быстро), as you couldn’t tell one word from another (что ты не смог бы отличить одно слово от другого). And here’s what it come to, Jim (и вот до чего дошло, Джим), and it begun with chuck-farthen on the blessed grave-stones (а началось это с /игры/ в орлянку на проклятых надгробиях)! That’s what it begun with, but went further’n that (вот как началось, но пошло дальше этого; further’n = further than — дальше чем); and so my mother told me, and predicted the whole, she did, the pious woman (и так = что так будет моя мать говорила, и предсказала все, она, эта благочестивая женщина)! But it were Providence that put me here (но это Провидение привело меня сюда). I’ve thought it all out in this here lonely island (я все обдумал здесь, на этом одиноком острове), and I’m back on piety (и я вернулся к благочестию = во всем раскаялся). You don’t catch me tasting rum so much (ты не застанешь меня пробующим = пьющим ром так много = меня не соблазнить теперь выпивкой); but just a thimbleful for luck, of course (разве что глоточек: «наперсток» на счастье, конечно; thimble — наперсток), the first chance I have (при первом случае). I’m bound I’ll be good, and I see the way to (я должен быть хорошим = исправиться, и я вижу путь к этому = и теперь не собьюсь с пути; to be bound — быть обязанным). And, Jim (и, Джим)” — looking all round him (оглядевшись вокруг себя), and lowering his voice to a whisper (и понижая голос до шепота /произнес/) — “I’m rich (я богат).”

I now felt sure that the poor fellow had gone crazy in his solitude (теперь я понял наверняка, что бедный парень сошел с ума в своем одиночестве), and I suppose I must have shown the feeling in my face (и, полагаю, должно быть показал это чувство = мысль на своем лице), for he repeated the statement hotly (так как он повторил свое утверждение с жаром): —

catechism [`kxtIkIzm] piety [`paIqtI] thimbleful [`TImbqlful] solitude [`sOlItjHd]

“Ah, well,” said he, “but I had — remarkable pious. And I was a civil, pious boy, and could rattle off my catechism that fast, as you couldn’t tell one word from another. And here’s what it come to, Jim, and it begun with chuck-farthen on the blessed grave-stones! That’s what it begun with, but went further’n that; and so my mother told me, and predicted the whole, she did, the pious woman! But it were Providence that put me here. I’ve thought it all out in this here lonely island, and I’m back on piety. You don’t catch me tasting rum so much; but just a thimbleful for luck, of course, the first chance I have. I’m bound I’ll be good, and I see the way to. And, Jim” — looking all round him, and lowering his voice to a whisper — “I’m rich.”

I now felt sure that the poor fellow had gone crazy in his solitude, and I suppose I must have shown the feeling in my face, for he repeated the statement hotly: —

“Rich (богат)! Rich (богат)! I says. And I’ll tell you what (и вот что я тебе скажу): I’ll make a man of you, Jim (я сделаю из тебя человека, Джим). Ah, Jim, you’ll bless your stars, you will, you was the first that found me (о, Джим, ты благословишь судьбу: «свои звезды», о да, /за то, что/ был первым, кто нашел меня)!”

And at this there came suddenly a lowering shadow over his face (при этом внезапно его лицо потемнело: «охватила мрачная тень»; to lower — спускаться, опускаться); and he tightened his grasp upon my hand (и он сильнее сжал мою руку; tight — плотный; to tighten — уплотнить, сжать, натянуть; grasp — хват, сжатие, зажим), and raised a forefinger threateningly before my eyes (и поднял указательный палец угрожающе перед моими глазами; to threaten — угрожать).