Другим безумством, которое приключилось со мной примерно в то время, было знакомство с Фрэнком Заппой в Чикаго, мы там давали концерт. Оказалось, что живем с ним в одном отеле. Мы все смотрели на Заппу с уважением, особенно Гизер, нам казалось, что этот паренек не с нашей планеты. Он только что выпустил, записанный в квадро альбом «Apostrophe(')» с композицией «Don't Eat the Yellow Snow». Классика, бля!

Во всяком случае, мы жили в одной гостинице и пересеклись с его музыкантами у барной стойки. А на следующий день пришла весть о том, что Фрэнк приглашает нас на вечеринку в честь Дня Независимости, которая должна состояться в тот же день в ближайшем ресторане.

Мы еле-еле дождались.

Ровно в восемь идем на встречу с Фрэнком. Входим в ресторан, а он сидит там за огромным столом, в окружении товарищей по группе. Знакомимся и начинается пьянка. Но происходит нечто странное, потому что парни из его команды ежеминутно подходят ко мне и говорят:

— У тебя не найдется немного снега? Только не говори Фрэнку, что я просил. Он не принимает. Ненавидит снег. Ну, так что, есть? Дорожки хватит, чтобы подзарядить аккумуляторы.

Я не хочу в это вмешиваться и говорю «не-а», хотя в кармане лежит внушительных размеров упаковочка.

Позже, в ожидании десерта, сижу рядом с Фрэнком, а тут из кухни два официанта выкатывают огромный торт. Весь ресторан притих. Вы бы видели этот торт! Он был выполнен в форме голой бабы с большими, покрытыми мороженым сиськами, к тому же она лежала, широко расставив ноги. Но самым безбашенным было то, что в середину был вмонтирован маленький насос и шампанское било из её промежности ключом. В помещении можно было услышать звук падающей булавки, пока группа не начала петь «America the Beautiful». Потом, каждый должен был выпить бокал шампанского, начиная с Фрэнка.

Когда пришла моя очередь, я делаю большой глоток и, скривив физиономию, констатирую:

— Фе, на вкус как моча!

Все подумали, что это шутка.

Вдруг Фрэнк наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— У тебя не найдется немного снегу? Не для меня, для моего охранника.

— Что, серьезно?

— Конечно, только парням — ни слова. Они не употребляют.

Несколько лет спустя я встретил Фрэнка после его выступления в «Birmingham Odeon». Концерт закончился и он спрашивает:

— А в этом городе найдется местечко, где можно подкрепиться. А то меня поселили в «Holiday Inn», а жратва там отвратительная.

Я ему в ответ:

— В такое время нам осталась только индийская кухня на Бристол-Стрит, но я не советую.

Фрэнк пожимает плечами:

— А, сойдет! Пошли!

Ну, мы все вместе идем в эту сомнительную индийскую забегаловку — я, Фрэнк, Телма и какая-то японская телочка, с которой Заппа тогда встречался. Советую ему ни при каких обстоятельствах не заказывать из меню стейк. Он кивает головой, минуту изучает меню и, в конце концов, заказывает стейк. Когда его принесли, я уселся поближе и стал наблюдать, как он с ним справится.

— Как старый ботинок, правда?

— Не скажи! — отвечает Фрэнк и вытирает губы салфеткой. — Скорее — как новый.

В середине 70-х все изменилось, если речь идет о «Black Sabbath». Раньше мы всегда держались вместе. Когда приезжали на концерт в новый город, ходили по улицам как маленькая банда: шатались по пивным и клубам, кадрили телок, бухали. Но, со временем, начали видеться все реже и реже. Когда мы с Биллом колесили по автострадам, скажем, Тони и Гизер для нас не существовали. Но, в конце концов, и мы начали отдаляться друг от друга. Я был шумным подонком, который постоянно хотел устраивать вечеринки, таскать телок к себе в комнату и предаваться всевозможным формам разврата, тогда как Билл предпочитал остаться в кровати и поспать.

После всех этих гастролей, мы просто не переносили друг друга. А коль скоро не проводили времени вместе, в наших головах начали роиться проблемы и мы перестали общаться.

Как-то вдруг все развалилось. Во-первых, издательские права на большинство наших песен были проданы фирме «Essex Music» «в постоянное пользование», что на людском языке означало — навсегда.

Были также и другие признаки беды. Например, обанкротился банк «London and County». Я не знаю, что там приключилось — я же не финансовый мозг страны — но помню точно, что мне пришлось продать право собственности на землю, которую я купил у фермера-трансвестита, в противном случае, лишился бы Bulrush Cottage. Если бы мы с Телмой не купили ее за свои деньги, то остались бы с голой жопой.

Но самой большой проблемой был наш менеджер. В конце концов, до нас дошло, что нас разводят. Хотя в теории Миэн и должен был высылать нам пособие; неважно, что и когда его просили, но все это мы не контролировали. Каждый из нас должен был иметь собственный банковский счет, но нам его никто не открыл. Нужно было пойти в контору и там попросить, ну, скажем, «штуку». Он отвечал: «хорошо» и чек приходил к нам по почте. Но спустя какое-то время, банк перестал принимать чеки.

Поэтому мы его уволили. А потом началась вся эта судебная хрень, один процесс сменял другой. Когда шла работа над продолжением «Sabbath Bloody Sabbath» — мы назвали его «Sabotage», в честь махинаций Миэна — иски складывали прямо на микшерский пульт. Именно тогда мы пришли к выводу, что адвокаты — это такие же кровососы, как и менеджеры. Заставят вернуть каждую копейку, которую потратили на вас, посчитают даже скрепки. И с огромной радостью будут жить в судах, лишь бы кто-то оплачивал их счета. Им по барабану: выиграют ли дело лет через пятьдесят или нет, такая уж у них натура.