А он в нее верил. Ни один человек в окружавшем ее мире не верил, а лорд Уэнтуорт поверил!

Затем она схватила «Бат кроникл», пытаясь сморгнуть неуместные слезы, из-за которых все расплывалось перед глазами, и бегло просмотрела первую страницу.

Увидела и невольно содрогнулась. Нет, не от своей колонки, а от сообщения из Лондона. В нем подробно описывались голодные бунты и говорилось, что палата лордов срочно учредила комитет для выработки соответствующего законодательства, дабы суровыми карами пресечь насилие, а также разрушение машин[37]. Но внимание Сьюзен привлек лишь один абзац, где высказывалось сомнение в достаточной опытности одного из членов нового комитета — герцога Эксетера.

Сьюзен приложила ладонь к сердцу. Боже Всевышний, он все еще в Лондоне и, судя по серьезности обстановки и размаху волнений, не скоро вернется к себе в Эксетер. Ей стало зябко; она положила газету на кровать и плотнее укутала плечи накидкой.

«Ах, Присцилла, как мне теперь быть? Не могу же я вечно оставаться в Бате, но разве есть из чего выбирать? Здесь я хотя бы занята полезным делом».

* * *

В тот же день, когда газеты Бата начали печатать уроки Сьюзен, школу посетили мамаши трех воспитанниц. Жили они неподалеку от Бата, однако прежде ни разуне снисходили до того, чтобы навестить своих дочерей. По крайней мере, так утверждала мисс Грассли.

В течение следующих трех дней еще шестеро родителей приехали навестить своих ненаглядных дочерей и поучаствовать в познавательных экскурсиях, которые стали — по настоянию миссис Хадлстон — проводиться чаще, чем прежде.

Сьюзен была горько разочарована тем, что среди посетителей не было лорда Уэнтуорта. Конечно, глупо было даже думать о том, что она его, возможно, больше так никогда и не увидит, и все же эта мысль то и дело возвращалась, причиняя боль.

— Мисс Боннет! — «О боже!» Это миссис Хадлстон неслышно подкралась к ней сзади, словно паук, готовый вонзить челюсти в свою добычу.

— Да, миссис Хадлстон? — круто развернулась к ней Сьюзен.

— Позвольте отвлечь вас на минутку. Не затруднитесь пройти ко мне в кабинет. — Миссис Хадлстон указала тростью в противоположный конец коридора. Трость была подбита фетром, как, должно быть, и каблуки туфель старухи. Сьюзен посмотрела на миссис Хадлстон, недовольно прищурившись. Неудивительно, что она не слышала, как та к ней подкралась!

— Разумеется. — Быть может, родители пожаловались на ее методы обучения? На ее растущую известность в местных кругах? Она лихорадочно перебирала в уме возможные варианты. Из того, о чем говорили между собой девочки, она сделала вывод, что родители, встречаясь с миссис Хадлстон, выражали ей удовольствие школой.

И все же Сьюзен чувствовала себя Марией-Антуанеттой, всходящей на эшафот. У открытой двери в кабинет миссис Хадлстон она приостановилась. Как странно! Обычно эта дверь была закрыта и заперта на ключ.

— Входите, мисс Боннет. — Директриса постучала по двери ручкой трости. — Садитесь.

Сьюзен медленно вошла и села на стул, ближе всего стоявший к двери.

— Чем могу служить, миссис Хадлстон? Что-нибудь случилось?

Директриса села за стол и усмехнулась. Дверь в кабинет осталась распахнутой настежь.

Теперь Сьюзен обеспокоилась не на шутку. Проследив за направлением взгляда директрисы, она вдруг заметила на ее поясе, рядом с неизменной связкой ключей, туго набитый кожаный кошель, которого прежде там не бывало.

Миссис Хадлстон, тут же поняв, что глаза выдали ее, отвязала тяжелый кошель и спрятала его в ящик стола.

— Мисс Боннет, — начала она, — вам следовало посоветоваться со мной, прежде чем публиковать конспекты уроков в газетах.

У Сьюзен кровь застыла в жилах.

— Н-но мне казалось, что я советовалась. Разве нет?

— Нет. — Директриса изобразила насквозь фальшивую улыбку и словно приклеила ее к губам. — Впрочем, неважно.

Мне приятно, что школа так прославилась благодаря этому. Я уже получила письма из шести благородных семей, желающих поместить своих дочерей в мою «Школу добродетелей».

— О, как это замечательно для школы! — «И что же, это все? Тонко высказанная благодарность? Можно уже идти?»

— Большой интерес проявляют также и к вашейособе, мисс Боннет, не только к вашей необычной манере вести уроки. — Улыбка застыла на губах, но сами губы сжались. — И вами интересуются не только родители или возможные будущие воспитанницы.

— Право, я не в силах вообразить, кого еще может интересовать моя особа, — проговорила Сьюзен, недоумевая, отчего директриса изводит ее какими-то туманными намеками.

— Так и не в силах? — прищурилась директриса. — Если верить обозревателю «Бат геральд», все городское общество только и гадает, кто же вы такая на самом деле.

—Н-на самом деле? — «Ах, боже мой! Только спокойно. Не поддавайся на это».

— Никто не верит в то, что вы родились и воспитывались в семье простолюдинов. — Миссис Хадлстон помолчала. Внимательно посмотрела на Сьюзен, и на короткое мгновение ее взгляд метнулся к распахнутой двери.