Бал был бел
вернуться

Лукин Евгений Юрьевич
Шрифт:

«Счастье, выглянув едва…»

Счастье, выглянув едва, обернулось пьяным бредом. То ли предали слова, то ли я кого-то предал. Цвета крови и чернил грязь и ржавчина в горниле. То ль кого похоронил, то ль меня похоронили. Безнадёжное «зеро». Где же адская бумага, петушиное перо, опереточная шпага? Год любви любой ценой — вот и всё, о чём просил бы. Как ты выдуман, Хромой, беспощадно и красиво! 1980

Найдёныш

«Точно не твою судьбу, но чью-то…»

Точно не твою судьбу, но чью-то одарил Господь, попутал бес. Краткое, свершившееся чудо. Больше не предвидится чудес. Говори что надо и не надо, только о случившемся молчи. В чёрном кофе кубик рафинада — белый домик раствори в ночи. 1997

«Пересыпан городок…»

Пересыпан городок снегом, будто нафталином. Утро зимнее, пошли нам лучезарный колобок. После вьюжных веретён пусть мигнёт румяным веком, по заоблачным сусекам добрым Боженькой метён. 2003

Иней

Идите к чёрту, господа, прямыми стройными рядами — и возраст вашими годами не измеряйте никогда! Нам, слава богу, не до вас, когда мы, рук не разнимая, глазеем на январский вяз, а он цветёт, как вишня в мае. 2002

«И постигаешь в размышленьи праздном…»

И постигаешь в размышленьи праздном, что чувство, полыхнувшее из тьмы, сравнимо лишь со старческим маразмом, когда и впрямь становимся детьми. Прилично ли, скажите, в наши годы по скверу, взявшись за руки, брести, где скалят зубы взрослые уроды, которым часто нет и двадцати? 2008

«Нет, никогда уж нам не стать…»

Нет, никогда уж нам не стать ни патриархом, ни матроной: пропустишь миг определённый — и возраста не наверстать. Нужна особенная стать, авторитет, по крайней мере, учить на собственном примере, как можно этакими стать. 2004

«Ещё жива отзывчивая плоть…»

Ещё жива отзывчивая плоть. Ещё чудит, петляет колея. Поистине всемилостив Господь, когда щадит такую тварь, как я. Самовлюблённый жадный упырёк, что я творил! И что я говорил! А Он меня не только уберёг — Он мне с тобою встречу подарил. 1997

Фарфоровая речь

«Моя пятидесятая весна…»

Моя пятидесятая весна перебирает ивовые плети, как будто на пятидесятилетье неладное задумала она: «Вот эта розга, — пробует, — длинна, та — коротка, а тоненькие эти и вовсе не откликнутся в поэте… Когда бы в молодые времена!» 2000

«Метафора — намёк…»

Метафора — намёк на то, что всё похоже: и ветреный денёк, и рваная рогожа, и рожей за пенёк задевший друг Серёжа везде одно и то же, а нам и невдомёк. 2009

«Человек интересен, когда ему нечего делать…»

Человек интересен, когда ему нечего делать, а иначе он скучен и прост, как деталь агрегата: вычитает из ста восемнадцати семьдесят девять, отправляется спать поздновато, встаёт рановато, исправляет косилку, поскольку грядёт косовица [16] , сочиняет статью о полезных сортах маринада. И кончается жизнь. И не то чтобы там удавиться, а подумать-то некогда: «На фиг мне всё это надо?» 2010

16

Косовица — сенокос.

«Согласно индийским гультяям…»

Согласно индийским гультяям [17] , любое деяние — зло. А я уродился лентяем — и, стало быть, мне повезло. И, стало быть, спрошенный небом, скажу, незапятнанно бел: «Не брал. Не участвовал. Не был. Нескладные песенки пел». 2003

Фон

Не давать им пряников! Отхлестать орешником! Из-за этих праведников я считаюсь грешником! Повстречаешь — тресни-ка в лоб зелейной скляницей! Из-за этих трезвенников я считаюсь пьяницей! Стих утоплен в вермутах. Строки — нищета и сушь. Из-за этих лермонтовых я и не считаюсь уж! 1995

17

Гультяй — пьяница, лодырь, лоботряс.