Бал был бел
вернуться

Лукин Евгений Юрьевич
Шрифт:

«Как похожи дача и кладбище!»

Как похожи дача и кладбище! Те же грабельки, тот же прах. И весна-то не припекла ещё, а звучит перекличка птах. И могилки-то схожи с грядками, и быльё неизвестно чьё, и горбатится за оградками старичьё одно, старичьё. 2008

«Прикинешь: чернее сажи…»

Прикинешь: чернее сажи маячит небытиё. А вроде весна всё та же — как прочие до неё. Пернатые скандалёзы: «Чивик! — говорят. — Чивик!» А крона-то у берёзы — как пушкинский черновик. 2007

«Местность то пасмурна, то ясна…»

Местность то пасмурна, то ясна. Голого тальника свежий йод. Поезд идёт на север. Весна то настигает, то отстаёт. 2005

«Влажные морские небеса…»

Найдёнышу

Влажные морские небеса. Вставшие на цыпочки леса. Сталь балтийской медленной волны. Со стеклянной искрой валуны. В рощах желторотая листва голосит о смысле естества. И, бредя по берегу вдвоём, понимаем, для чего живём. 2004

Сушь

Подёрнутое ряской озерцо. Ни дать ни взять — шагреневая кожа. Так съёжилось, что вскорости, похоже, сравняется с землёй заподлицо. Не громыхнёт в превыспренних пророк. Не упадёт желанная дождинка. И, может быть, останется ложбинка. Одно отличье, что не бугорок. 2006

«Не от Творца, не от скупщика душ…»

Не от Творца, не от скупщика душ — стыдно сказать, от плотины зависим. Вот и стоит рукотворная сушь над белизною песчаных залысин. Волга слепит равнодушней слюды. Ни рыболова на отмелях этих. Только цепочкою птичьи следы, словно гулял одинокий скелетик. 1995

Утро

Идиллическая дрёма. Дровяной чердачок. Чёрную дыру проёма застеклил паучок. Ни греха ещё, ни страха. Где тут зло? Где добро? Расплеснёт шальная птаха голоска серебро. А потом проснётся йеху, врубит музыку, враг, и обиженное эхо отбежит за овраг. 2006

Отвычка

Подсекая линька на прозрачной запруде, три недолгих денька я не видел вас, люди. А теперь повстречал — и гадаю в печали: то ли я одичал, то ли вы одичали. 2004

«Чья незримая рука…»

Чья незримая рука в небе лепит облака? И старательно ведь лепит — не иначе, на века. 1995

«Живу, городской лицедей…»

Живу, городской лицедей, вдали от больших поселений среди трясогузок, сиреней и ржавых до хрупкости крыш. Чем меньше встречаешь людей, тем больше от них впечатлений, и тем впечатленья нетленней, чем реже о них говоришь. 2004

Ноктюрн

Запруда. Ворох лунных стружек. Сверкает всё, что встарь сверкало. По ноготкам прибрежной ряски бежит серебряная дрожь. И оратории лягушек гремят на уровне Ла Скала, причём гремят по-итальянски — и ни черта не разберёшь. 2007

Осень живописная

Не таит природа сроду ни сюжета, ни морали. Роща — будто о природу спьяну кисти вытирали. Рядом пентр [5] в ажиотаже. Бровь крута, как коромысло. Видно, вышел по пейзажи — ищет ракурса и смысла. 2004

5

Пентр — от франц. peintre, художник. Слово имеет ярко выраженный иронический оттенок.

«Сумерки бродят врозь…»

Сумерки бродят врозь. Светится допоздна розовая насквозь тёплая желтизна. Все догорим дотла — что сожалеть о том! Осень ещё светла. Слякоть придёт потом. 2005

«Осенний скверик цвета мышки…»

Осенний скверик цвета мышки — во всём невзрачном естестве. И ни души. Лишь воробьишки в опавшей возятся листве. Взлетят, как будто грянул в сквере наоборотный листопад, — и ты замрёшь, на миг поверя, что время двинулось в откат. 2005

«Север. Сумерки белёсы…»

Север. Сумерки белёсы. Не сверкать в ночи Денебу. Бродя чёрные берёзы по мутнеющему небу. И откуда-то берётся, повторяясь неустанно, что и я, как те берёзы, поброжу да перестану. 2009

«Отыскав себе в глуши уголок…»

Отыскав себе в глуши уголок, завязались две души в узелок. Сизый в измороси лог. Камыши. Лето кончилось. Пиши эпилог. 2005