К 10-ти часам я стал кричать вовнутрь полицейского участка те английские слова, которые вспомнил: «Я — российский путешественник. Не понимаю, в чем меня обвиняют, и требую телефонного звонка консулу!». Охранники отвечали, что не могут ничем помочь. Офицеры просили успокоиться и подождать 10-20-30 минут. Один час шел за другим, но никаких продвижений в моей судьбе не происходило. В 12 часов начал кричать прохожим на улицу (стекла на окне были выбиты), чтобы они позвонили в российское посольство в Дар-эс-Саламе, и сообщили, что в тюрьме незаконно содержится русский путешественник. Вскоре эти крики надоели всем полицейским и посетителям участка. Пришли два офицера в штатском. Мне велели обуться и взять рюкзак. Сказали так: «Меня арестовал главный полицейский этого города, за то, что я поставил палатку на частной собственности. Так что сейчас мы пойдем в главное полицейское управление, там начальник сам будет со мной разбираться».

Пешком через город шли втроем. Я нес рюкзак, а один из офицеров нес конверт с моим паспортом и деньгами. Поднялись на второй этаж полицейского управления в самом центре города. Здание было совсем новым, или после хорошего ремонта. Интересно, что ни в одной из комнат я не обнаружил присутствия компьютеров. Все печаталось только на машинках, множилось под копировальную бумагу. Протоколы велись от руки, на английском языке.

Попросили подождать на лавочке в коридоре.

Вдруг, как из страшного сна, подлетел вчерашний «начальник-горилла». Издалека закричал на английском:

— Как дела, мистер Григорий?

— Не хорошо! — Более идиотского ответа на такой идиотский вопрос придумать не успел.

— Почему? — На лице «гориллы» изобразилось неподдельное удивление. Что я мог ответить?

То, смог сказать по-английски — Потому что не спал всю ночь.

— Почему?! — Казалось, что удивлению его не было предела.

— Потому что это место не приспособлено для сна. Это не отель и не пляж. — Я характерно постучал рукой по бетонному полу.

— Почему? Ведь другие люди спят без проблем?!

— А ты пойди сам туда, переночуй, проверь!

— Нет уж. Я и так знаю. — Заверил меня своей улыбкой. — Сейчас, подожди, я тобой займусь немного позже.

Стали водить по разным кабинетам, показывали разным чиновникам. Два офицера, за время многочисленных «посиделок» в коридорах и приемных, стали мне уже «как родными».

На смеси английского и жестов мы рассказали друг другу и о работе, и о семье, и об Африке.

Только «горилла»-начальник оставался все так же груб и суров. В каждом кабинете он громко обвинял меня в непонятных мне преступлениях, при этом потрясал то моим паспортом, то «путевой грамотой». Из ящика своего стола он достал фотоаппарат-мыльницу и деньги. Одного офицера послал купить фотопленку и батарейку, другому велел пойти в город и ксерокопировать мой паспорт, документ о маршруте, и даже сделал ксерокс с ксерокопии карты автомобильных дорог Танзании. С ксерокопиями мы вчетвером пошли на прием начальника полиции всего региона. Это оказалась женщина. В ее присутствии «мои» офицеры стояли только по стойке смирно, я пытался им подражать. Однако «горилле» было дозволено сесть за краешек стола и доложить суть дела.

Начальница прочла «путевую грамоту» сама, задала несколько стандартных вопросов об экспедиции. Я на все отвечал «йес». Выходя от «губернаторши», понял по выражению лица «гориллы», что засадить меня в тюрьму не получается. Он отвел нас в свой кабинет, офицеры сели за стол (целый день со мной без обеда ходят!) и стали зевать. «Горилла» взял несколько чистых бланков и стал исписывать их мелкими английскими буквами, задавая самые идиотские вопросы типа: «Какого числа ты въехал в Турцию? Как долго собираешься быть в Танзании?

Почему ты не пошел в отель или кемпинг? Зачем тебе здесь русские деньги?» Допрос периодически прерывали разные входящие в кабинет офицеры и секретарша, приносившая бумажки на подпись. От голода и жары кружилась голова, «моим» офицерам тоже было не сладко. Наконец, мне подвинули исписанные листы бумаги и сказали:

— Подписывай.

— Не могу. Я из России и не буду подписывать, потому что не обязан знать английского языка, а здесь все только на английском. Дайте мне переводчика, а еще лучше — дайте позвонить моему консулу.

— Английский язык — язык международного общения. Мы не можем вести дело на другом языке.

— Да, но как иностранец, я имею право на переводчика.

— Глупости, подписывай поскорей и я тебя отпущу.

— Как я могу подписывать то, чего не понимаю?!

— Все записано с твоих слов. Подпишись здесь и здесь.

— Тогда я напишу по-русски «не понимаю» и только потом подпишусь.

— Нет! Только подпись или отправишься обратно в камеру. У меня сегодня уже нет времени заново все переписывать.

— А кто вообще заставлял вас, меня арестовывать?! Отпустили бы без всяких бумажекпротоколов и дел меньше…

— Подписываешь или нет?!

— ОК. Только чтобы быстрее добраться до моего консульства.

Опять с теми же офицерами вышли на лестницу. Шагая вниз по ступенькам я услышал в затылок:

— Mr. Gregory! You or free! (Господин Григорий! Вы свободны!) —!? Неужели? Тогда верните мне мой паспорт!

— Сначала мы должны пойти обратно в полицейский участок, чтобы уладить все формальности.