Брат его жил в маленьком двухкомнатном домике-флигеле, на участке большого роскошного особняка. Приехали уже в темноте, и хозяева большого дома так и не узнали, что на их участке ночевали русские кругосветные путешественники. Для братьев и их подружек мы устроили показ фотографий, а они нам — довольно сытный ужин. После помывки молодые уехали гулять, а мы легли на гостевом диване. Вписка омрачалась только тем, что в комнате невозможно было поставить палатку, и пришлось кутаться в спальник с головой, защищаясь от малярийных комаров.

…А то еще подхватим церебральную малярию и тоже русский язык забудем, как старенький доктор… — Рассуждали мы, засыпая среди москитов.

Вернулись в Kapri Mposhi, в поисках дешевых фруктов. У входа на базар здесь нашли еще более экзотическое лакомство, чем сушеные кузнечики в Китве — из большой спортивной сумки продавались «стаканами» сушеные гусеницы.

«Неужели это съедобно?» — Спросили мы продавца насекомых. Вместо него ответ продемонстрировала женщина, проходящая мимо. Демонстративно для нас, она схватила несоклько гусениц и отправила их в рот, блаженно причмокнув от удовольствия. Тут уже улыбка слетела с лица продавца — этак, для показа белым мистерам, весь товар «испытатели» на халяву съедят!

У меня аппетита не возникло. Антон поднял горсть насекомых поближе к фотоаппарату и я их сфотографировал.

Купили за 1500 шиллингов самый большой арбуз. С трудом вытащили его с рынка и разлеглись на газоне того самого отеля, где с меня просили 22 тысячи за постановку палатки, десять дней назад. Арбуз оказался очень огромен даже для таких прожорливых людей как мы.

С трудом доковыряв ложками сладкую мякоть, не могли даже подняться с газона, а тем более, куда-либо идти с рюкзаками. Лежали и рассуждали о судьбах экспедиции в тени дерева до 17 часов, пока не спала жара.

Вписываться пошли в большой и старый лютеранский храм с приходской школой на территории. В принципе, дожди закончились, и нас вполне устраивала ночевка в палатке. Но чтобы не привлекать внимание ночной полиции, попросились поставить палатку позади храма.

Белый пастор долго-долго читал нашу путевую грамоту и беседовал с Кротовым, но на ужин мы его так и не развели. Впрочем, ночевать в палатке он нам разрешил, но, только после того, как позвонил в полицию.

«На Бога надейся, а сам не оплошай» — наверное, это не только русская народная пословица.

Проснулись в семь утра от колокольного звона прямо над нашими головами. Ну и побудка!

В ближайшем кафе сварили котелок чечевицы и котелок чая.

До Лусаки нас подвозил чех. Он живет в Африке уже восемь лет. За это время он забыл русский язык, который изучал еще в школе, и более того, стал расистом. Свои теории он излагал в кабине Антону, а я удобно подремал в открытом кузове пикапа. По трассе купили еще один арбуз, на этот раз за 2000 квача, съели его в сквере на центральной улицы Лусаки. Решили что все равно голодны и посетили еще одно любимое нами заведение — за доллар купили большую горячую пиццу и две бутылочки холодной «фанты»

Наконец-то мы насытились и сидим на скамеечке Каирской улицы. Тут подходят две очень опрятно одетые женщины и спрашивают о нашем отношении к Богу. У сектантов одни и те же методы, что в Замбии, что в московском метро. Это, кстати, говорит о том, что западные проповедники, считают людей на улицах Москвы такими же доверчивыми, как темных африканцев. Читатель, задумайся об этом!

В Москве я бы отшил таких товарищей подальше, ибо они просто набирают для своего «гуру», новых потенциальных сектантов, но Антон тут же подумал о «сытном ночлеге» и решил поддержать разговор:

— А что вы нам хотите предложить? — Тут главное сделать наивное выражение лица.

— Мы приглашаем вас на богослужение нашей церкви. Это не далеко, начало в 12 часов. — Оживились женщины, почуяв «наживу».

— Отлично! А в вашей церкви можно вписаться на ночь? — Запросто спросил Антон.

— Ой… ну… мы не знаем, наше богослужение происходит в кинотеатре… нужно будет спросить пастора.

— Хорошо, мы придем, чтобы поговорить с пастором, а если он не поможет, то ведь всегда можно обратиться к пастве, не правда ли?

— …

Единственный в городе (а может и в стране) кинотеатр превратился из «очага культуры» в «рассадник невежества и религиозного мракобесия». Зато вход свободный. Мы расположились в удобных креслах последнего ряда. Больше половины зала было заполнено, судя по одежде, не самыми бедными жителями Лусаки. В толпе выделялись «служители культа» — женщины и мужчины в голубеньких выглаженных рубашках с красным бантиком на груди. Их задача была в том, чтобы организовывать толпу и выносить из зала тех, кто потерял сознание.