— Конечно, можешь; ты мне всегда все рассказывала с того дня, как научилась говорить.

— Предполагается, что это секрет.

— Ну и что, ты мне всегда рассказывала свои секреты, Мэл. А иногда и чужие тоже.

— Но и ты тоже! — воскликнула я в ответ.

— Готова поспорить, это касается мужчины. — Сэра ухмыльнулась и подмигнула мне.

— Я потрясена. Как ты догадалась?

Она рассмеялась.

— У нее такой взгляд, взгляд, который как бы говорит: «У меня есть мужчина, и он целиком мой». Мужчина может его не узнать, а каждая женщина догадается.

— Моя мама выходит замуж.

— Черт возьми! Вот так да! Молодец! Должно быть, ты шутишь?

— Нет, не шучу.

— Рада за тетю Джесс. Кто этот человек?

— Дэвид Нелсон. Я думаю, ты с ним встречалась раз или два, когда он был у мамы в гостях.

Сэра присвистнула.

— Ну и добыча, я тебе скажу. Очень хорошо выглядит и преуспевает, и к тому же моложе нее.

— Ты уверена, что он моложе?

— Да, уверена. Моя мама что-то говорила мне несколько месяцев тому назад о тете Джесс и Дэвиде, и она упомянула, что ему около пятидесяти восьми лет.

— О, всего четыре года, это не много. Во всяком случае, моя мама выглядит намного моложе него, как ты думаешь?

— Да, конечно.

— Я не могу представить, зачем она хочет делать еще одну косметическую операцию на лице. По-моему, она ей не нужна.

Если Сэра и была поражена моим замечанием, то не подала вида. Она сказала:

— Да, она в этом не нуждается, но, возможно, она чувствует себя неуверенно, беспокоится из-за своего возраста. С моей мамой происходит то же самое теперь, когда ей исполнилось шестьдесят лет: она всегда старается выглядеть моложе. Я полагаю, многие женщины считают, что это веха.

Я пожала плечами.

— Может быть. С другой стороны, шестьдесят лет — это не старость. На самом деле, в наши дни это считается молодостью. Сегодня утром, когда моя мама сказала, что хотела бы сделать небольшую подрезку и подтяжку, я пыталась убедить ее, что она в этом не нуждается. Но она сделает, что задумала. Она всегда так поступает.

— Интересно, сказала ли она моей маме? О том, что выходит замуж?

— Я не знаю. Но ничего не говори, Сэш, на случай, если она не сказала. Я объяснила тебе — это секрет. Мама еще даже отца не поставила в известность и пока не разговаривала со своим адвокатом о разводе. Она только совсем недавно приняла решение… по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.

— Я не скажу ни одной живой душе, обещаю тебе, Мэл. И я в самом деле рада за тетю Джесс, рада, что она счастлива.

— Я тоже.

Я помолчала, глядя на Сэру, затем уселась напротив нее.

— Что-нибудь не так? — спросила она, слегка нахмурившись и устремив на меня взгляд прекрасных темных глаз.

Я покачала головой.

— Нет. У меня что-то вроде… ну, какое-то озарение. Мама возилась с картофельным салатом, а я вдруг вспомнила сцену, в которой тоже присутствовал картофельный салат, произошедшую давным-давно, тоже утром четвертого июля. Мне было тогда пять лет. Я глубоко похоронила это воспоминание, забыла все. И вдруг память вернула его мне, по крайней мере, фрагмент той сцены, и я стала думать о своих родителях и об их отношениях в то время, когда я была маленькая, и вдруг я почувствовала жалость к своей матери. Мне внезапно пришло в голову, что, должно быть, она много страдала, когда была молодой женщиной.

Сэра кивнула в знак согласия.

— Оглядываясь назад, я думаю, наверное, да. Она всегда была одна. Вы обе были всегда одни. По крайней мере, я так это запомнила.

Некоторое время я молчала, затем пробормотала:

— У меня сегодня утром появилось ужасное чувство, Сэш…

— Что за чувство?

— У меня душа заболела. Я внезапно поняла, что была несправедлива, что, наверное, я напрасно осуждала ее все эти годы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думала, что их брак распался из-за нее, а теперь я не так уж уверена, что во всем была виновата она.

— Я уверена, что не только она. Во всяком случае, танго танцуют вдвоем, Мэл. — Сэра вздохнула. — Твой папа почти всегда был за границей, как я припоминаю. Он обычно сидел над кучей черепков где-нибудь на Ближнем Востоке, изучая обломки древних каменных орудий, пытаясь установить, из какого тысячелетия пришли они к нам.

— Ему часто приходилось отсутствовать именно из-за работы, ты это знаешь, Сэра, — сказала я и тут же поняла, что это звучит как оправдание.

— Но он никогда не брал с собой тебя и маму. Он всегда уезжал один.

— Мне надо было ходить в школу.

— Когда ты стала старше, ты могла бы ходить в местную школу, где бы твой отец ни проводил раскопки, или же тебе могли нанять учителя.

— Ходить в местную школу было бы невозможно, — отметила я. — Я не смогла бы говорить на местном языке, хотя бы поэтому. В конце концов, я была маленькая и не могла свободно изъясняться на арабском, урду, португальском, греческом или каком-нибудь еще.

— Твой сарказм не обязателен, Мэл, и есть много способов, чтобы приспособиться к необычной ситуации. Просто множество.