— Это очень хорошая мысль, Хилари. Очень умно с вашей стороны.

Явно польщенная моим комплиментом, она продолжала более доверительно:

— Здесь очень многие с большим интересом прошлись бы по всему дому тоже, но миссис Кесуик никогда не откроет его для посетителей.

Я ничего не ответила.

Хилари сказала:

— Да она не захочет, как вы думаете?

— Я не знаю, я должна спросить у нее, — ответила я.

Выпив чашку кофе, которую Парки обычно приносила мне около половины пятого, я вернулась назад в библиотеку и села за стол перед высоким окном. Был ясный солнечный день, и эта часть библиотеки всегда хорошо освещалась.

Я как раз начала читать дневник Летиции, начатый ею в январе 1663 года, как пронзительный звонок телефона заставил меня подскочить.

Я машинально протянула руку и подняла трубку.

— Килгрэм-Чейз, — ответила я.

В трубке раздался треск, а затем я услышала голос Дэвида, который говорил:

— Мэл, это вы?

— Да, я, — сказала я и осознала, что вцепилась в трубку слишком крепко. — У вас есть новости?

— Де Марко это все же удалось! — воскликнул он. — Они с Джонсоном арестовали четверых юнцов за этот уик-энд. Я не звонил вам раньше, потому что ждал, как будут разворачиваться события и…

— Они это сделали? — перебила я его, и мой голос на октаву стал выше.

— Да. Де Марко и Джонсон уверены, что это и есть налетчики. Два вида отпечатков пальцев из машины совпадают с отпечатками двух из этих юнцов. У другого нашли оружие: полуавтоматический пистолет калибра девять миллиметров. Его отправили в баллистический отдел, и результаты экспертизы были положительные: это именно то оружие, которое было использовано.

— Таким образом, они предстанут перед большим жюри?

— Уже предстали. Де Марко и Джонсон действовали очень быстро. Слушание состоялось вчера, и большое жюри проголосовало за предъявление им обвинения в убийстве второй степени. Они все предстанут перед судом.

— А когда он состоится? — спросила я.

— Де Марко не знает точно. Обвинителю надо подготовиться к этому делу, как я объяснил вам на прошлой неделе. Просьба о залоге была отклонена, естественно, и все четверо в настоящее время находятся в тюрьме, в которой они и проведут остатки своей жизни. Они не будут оправданы, я вас уверяю.

— Это была… — Я замолчала и набрала воздуха в легкие. — Это была, как говорил детектив Де Марко, попытка угона машины, Дэвид?

— Да, именно это, но не удавшаяся, конечно.

— Сказал ли вам Де Марко, почему… почему Эндрю и близнецы были убиты? — спросила я совсем тихо, почти неслышно.

— Он сказал мне, что двое из юнцов были накачаны наркотиками, одурманены, Мэл, наркотиками. По-видимому, они накурились крэка, и один из них просто без всяких причин сорвался. Просто начал палить из пистолета…

— Ох, Боже мой, ох, Боже, Дэвид, — прошептала я. Мне едва удалось произнести это.

— Я понимаю, я понимаю, дорогая, — ответил он, как обычно, ласково и сочувственно. — Вы в порядке?

Я не могла отвечать. Я сидела в библиотеке, вцепившись в трубку так, что у меня побелели косточки пальцев, и глядела в пустоту.

— Мэл, вы слышите?

Я с трудом перевела дыхание.

— Я слышу. — Я снова сделала глубокий вздох. — Спасибо, что позвонили, Дэвид. Я буду держать с вами связь.

— Берегите себя, Мэл. Мы позвоним вам в воскресенье. До свидания.

Я повесила трубку, ничего больше не сказав, и вышла из библиотеки, пересекла прихожую, сгорбившись и обхватив плечи руками, потом прошла до лестницы, никем не замеченная.

Вцепившись в перила, я втаскивала себя вверх по лестнице, медленно переставляя ноги. Они казались мне тяжелыми, будто налитыми свинцом.

Очутившись в своей спальне, я упала на кровать и натянула на себя шерстяной шарф. Я начала дрожать и не могла остановиться. Дотянувшись до подушки, я погрузила в нее лицо, стараясь заглушить душившие меня рыдания.

Мой муж и мои дети умерли случайно, ни за что, без всякой причины.

31

Йоркшир, май 1989

Над дикими пустынными болотами стоял поистине прекрасный день. Пронизанный солнцем воздух был мягким, обволакивающим, и огромное пространство неба было лазурно-голубым; по нему в беспорядке были разбросаны легкие белые облака.

Воздух был чист, и я дышала глубоко, когда шла по дороге, ведущей из леса в Килгрэм-Чейз через прилежащие к нему поля и дальше, к краю болот.

В какой-то миг я подняла вверх глаза, и у меня перехватило дыхание от благоговейного страха перед вздымавшимся ввысь, подобно гигантским скалам, лесом. Он оттенял все, что было ниже, заставляя подножье долины и пасторально-зеленые поля казаться еще приветливее.

Я не собиралась сегодня идти до леса; в этих холмах расстояния были обманчивы, и он на самом деле был гораздо дальше, чем казался. В любом случае, дорога была слишком утомительна.