Когда перед сном сын отложил в сторону медвежонка, отец испытал прилив чувств, больший, чем у малыша! На следующее утро Билли ходил гордый и счастливый: всю ночь он проспал без присмотра игрушек. Он благополучно миновал критическую точку. На полной скорости, без заминки. Он продолжал так же носиться. Но когда он бегал по дому или по игровой площадке, Тед не спускал с него глаз.

— Осторожнее, Билли, не так быстро. — Но эти слова не имели никакого смысла для сына. Билли уже забыл и падение, и как ему накладывали швы. Ему было пять лет и он продолжал расти.

Но воспоминание о его травме осталось в памяти у Теда. Он никогда не сможет забыть этот момент. Острый, как бритва, кусок металла распарывает личико ребёнка. Кровь. И конец заблуждений, что его ребёнок безукоризнен, что на его прекрасном личике никогда не будет никаких шрамов, тело его будет свободно от таких отметин. Его сын, которого он любил до глубины души, стал жертвой несчастья. Он может снова пострадать. Он может погибнуть. Тед Крамер мечтал, чтобы его сын жил в спокойном безопасном мире, который он, отец, будет полностью держать под контролем. Но ранение свело на нет его мечты. Такой контроль никогда не будет ему под силу.

Вернувшись в офис после встречи с клиентом, Тед Крамер получил телефонограмму. Звонила Джоанна Крамер. Она просила перезвонить ей и оставила городской номер телефона. В эту минуту весь его продуманный распорядок дня пошёл к чертям.

— Это Тед.

— Привет, Тед. Как ты поживаешь? — тепло спросила она. — У тебя никак новая работа, не так ли?

— Да, новая работа. Откуда ты раздобыла номер телефона?

— От твоей экономки.

— Ты звонила домой?

— Если тебя это беспокоит, Билли я не потревожила. Я позвонила, когда он был в школе.

— Да, он ходит в школу.

— Я знаю.

— Джоанна, не можем ли мы перейти к делу? Я очень занят.

— Ну, я в Нью-Йорке и хотела бы обговорить с тобой кое-какие дела. Не думаю, чтобы о них можно было бы говорить по телефону. Можем ли мы встретиться и выпить?

— Что за дела?

— Когда я смогу тебя увидеть?

Он мог бы и дальше препираться с ней по телефону, тянуть время, отказываться от встречи, но, так как в момент её звонка весь его день и так пошёл наперекосяк, он сомневался, что может и дальше оставаться в неведении из-за причины, по которой она позвонила ему.

— Мне было бы удобнее всего сегодня.

— Отлично. Есть такое новое заведение… «Слэттери», на 44-й стрит…

— Знаю.

— Увидимся там в шесть часов, идёт?

— Хорошо.

— Как приятно будет снова поговорить с тобой, Тед.

— Неужто? С чего бы?

Он сложил бумаги на своём столе, позвонил Этте и напросил её побыть дома, после чего в пять часов ушёл с работы. По пути, остановившись в баре, он пропустил порцию виски, готовясь к другой порции, которую ему предстояло разделить с Джоанной.

«Слэттери» оказался узким длинным баром с несколькими столиками в задней части. Он прошёл вдоль стойки до самого конца зала, где за столиком его уже ждала Джоанна. На этот раз загара, который бросился ему в глаза во время их последней встречи, на ней не было. Она была в свитере и юбке и выглядела одной из тех трудящихся женщин, которые порой посещали этот бар, правда, была самой красивой женщиной из всех тут присутствующих.

— Здравствуй, Тед. Ты прекрасно выглядишь.

— Ты тоже.

Они заказали у официанта мартини с водкой, и Тед сел, позволив ей взять бразды правления. Похоже, она немного нервничала,

— Как твоя новая работа, Тед?

— Отлично.

— Это хорошо.

Он не сомневался, что ей было что-то нужно.

За соседний столик села другая пара.

— Со стороны мы смотримся, Джоанна, словно давние супруги, которые забежали пропустить рюмочку. Кто бы мог в этом сомневаться?

— Я предполагаю, ты хотел узнать, почему я тебе позвонила. — Она улыбнулась, но он ей не ответил, потому что от напряжения у него перехватило горло, — Тед, последние два месяца я обитаю в Нью-Йорке.

— В самом деле?

— У меня квартира на 33-й стрит Ист.

— Потрясающе. Ты здесь живёшь?

Она замялась, крутя в руках бокал с напитком. Было ли это лишь вступлением? Не хочет ли она помириться с ним, подумал он. В прошлый раз её это совершенно не интересовало, но с тех пор прошёл почти год.

— Всё меняется. Я теперь работаю в теннисном клубе «Гренд Сентрал». Что-то вроде спаринг-партнёра по пятницам. И могу играть, когда корты свободны.

— Сдаётся мне, что все те неприятности, которые ты вывалила на головы многим людям, имели целью, чтобы у тебя были свободные корты.