– Я имел в виду, что ты – такая же болтливая.

– Дед, ну почему ты так всех ненавидишь?

Старик нахмурился.

– Архангелогородская одиннадцатиклассница инкриминировала человеконенавистничество восьмидесятичетырехлетнему берегослоновокостийскому фальшивомонетчику, страдающему благоприобретенной гиппопотомонстросескиппедалофобией.

Услышав это, Эмма забыла свои обиды.

– Дед, умоляю, можешь повторить? Только медленно.

Три дня в колледже все, включая преподавателей, переписывали друг у друга фразу, в которой на десять слов пришлось более двухсот букв. А произнести ее могла только Эмма, и то по бумажке и проглотив при этом десяток букв. Тем не менее ее об этом постоянно просили и слушали с таким вниманием, будто это был сам Достоевский.

– Дед, а почему ты назвал меня архангелогородской, и так далее? – спросила как-то Эмма. – Я же здесь родилась.

Дед ответил далеко не сразу.

– Я не знаю, как тебе это удалось, но ты, ни разу не побывав в России, выросла гораздо более русской, чем те, кто приезжает оттуда сейчас.

– Дед… – только и смогла вымолвить Эмма. Это была самая высокая похвала, которую она слышала от старика.

Стив сел за компьютер и набрал в поисковике «Russia». Ссылок было много, и он листал страницы сайтов, толком не зная, что ищет.

Его взгляд задержался на фразе: «Самое холодное обитаемое место на Земле – деревня Оймякон, Северо-Восточная Сибирь. Там была зарегистрирована температура минус семьдесят один градус по Цельсию». До него не сразу дошло значение слова «обитаемое». Стиву вдруг стало холодно, и он сделал большой глоток. «В России – девять часовых поясов». Стив перечитал последний абзац и подлил еще.

«Границы: Норвегия, Финляндия, Эстония, Беларусь, Латвия, Литва, Польша, Украина, Грузия, Азербайджан, Казахстан, Китай, Монголия, Китай, Северная Корея». Стив глотнул еще. Как это, Норвегия и одновременно Корея? И почему Китай два раза? И что это за довесок между Польшей и Литвой? Еще одна Россия? Он сделал несколько движений мышкой. Так, Калининград… Там жил философ Кант. Он что – тоже русский? «Морская граница с США и Японией». Может, и с Англией граница есть? Так, дальше. «Национальная валюта – рубль. В одном рубле – сто копеек». Стив поймал себя на мысли, что не удивился бы, если бы в рубле была 71 копейка.

Интересно, а что за люди там? Ответы на этот вопрос были невероятно противоречивы, но Стив все же смог сделать два важных вывода: первый – что если ночевать в гостинице, то был шанс остаться в живых, и второй – что поиски приключений его этого шанса точно лишат. Шанс существенно возрастал, если путешественник хоть немного говорил по-русски.

Отец Патрика помог Стиву решить вопрос с визой. Самолет вылетал в пятницу утром, обратный – в понедельник вечером.

Все свободное время до вылета Стив либо учил русский, либо шарил по Интернету. Закачав в телефон лингафонный курс русского языка и просмотрев десяток взятых у Эммы русских фильмов с английскими субтитрами, Стив быстро восстановил былые знания и вскоре начал понимать и даже составлять простейшие фразы по-русски.

Альтернативных вариантов ночлега найти он так и не смог, зато начал представлять себе образ жизни русских туземцев. Получалось, что они спали на камине, при помощи плетеной обуви ели капустный суп, ездили в санях, запряженных тремя белыми медведями, и стреляли друг в друга из автоматов Калашникова. А по вечерам те, кому удалось уцелеть, ходили в баню, где избивали друг друга ветками березы, соревновались в количестве выпитой водки и играли в шахматы. Компьютеры и Интернет в России отсутствовали, но были таинственные подземные города, в которых особая каста ракетчиков строила космические корабли и боевые межконтинентальные ракеты.

Стив обзвонил чуть ли не всех, кто был в памяти его телефона, но знакомых в России ни у кого не оказалось.

В университете он подошел к знакомому профессору и, ни на что не надеясь, попросил совета. Профессора ничуть не удивила причина, по которой Стив не мог воспользоваться гостиницей, он немного подумал и сказал:

– Попробуй найти какой-нибудь туристический клуб в Санкт-Петербурге, может, они тебя возьмут в поход, и ты переночуешь в палатке.

Стив даже расстроился, что такое простое решение не приходило ему в голову.

– А вы там были? – спросил Стив.

– Нет, – ответил профессор. – И это одна из немногих вещей, о которых я очень жалею.

Найдя в англо-русском словаре несколько ключевых слов, Стив, к своему удивлению, получил массу ссылок на русские сайты. Попытки перевести содержание обычно чаще всего приводили к хаотичному набору слов, и Стив блуждал по непонятным ссылкам в поисках всего, что связано с туризмом. Его внимание привлекла фотография лесной поляны, на которой стояли несколько джипов на больших колесах, а из палатки высовывалась бородатая, грязная, но добродушная физиономия туземца. Наверное, какая-нибудь секта, скрывающаяся в лесах, решил Стив. В углу фотографии был адрес электронной почты.

Стив написал короткое письмо, пропустил его через программу-переводчик, набрался духа и отправил.

На следующее утро на другой планете, а на самом деле на другой окраине той же старушки Европы, человек, почему-то выбравший себе имя Гид, в третий раз перечитывал электронное послание от человека, именующего себя Горностаем.

«Получил очень забавное письмо. Не знаю, кто он такой и почему обратился ко мне. Если интересно, ответь сам.

Горностай».

Дальше шел следующий текст: