– Неужели я так страшен для тебя? Ты второй год живешь в моем детище, моем последнем пристанище, а не знаешь моего имени, по правилам всех жанров, я должен переживать, рычать, как же так Меня потомки не помнят! А мне смешно, я всегда был свободен от предрассудков, таким и остался, даже после смерти они не смогли сломить меня. Впрочем, имя мое тебе ничего не скажет, если его не произносят вслух уже многие тысячи лет. Зови меня просто Некромант, или Черный Некромант, как больше нравится, я возражать не буду. Какие претензии от древнего покойника к такой милой девушке?
– с грустью в голосе отвечал мне этот странный человек.

– А с какой целью Вы заманили меня сюда?
– продолжала я вопрошать.

– Как Вы думаете, прелестное дитя, с какой целью строилось это сооружение?

– Мы сейчас в Академии некромантии? В её подземельях?
– изумлялась я все больше, и подумав немного ответила: - Тогда этот замок предназначен для обучения студентов некромантии и темной магии.

– Правильный ответ, теперь скажите, кто Вас заманивал.

– В Академию я попала вопреки своему желанию, сейчас уже меньше жалею об этом, много друзей обрела, Лероспен мне очень нравится, - честно говорила я. Моя бабушка просила меня говорить или правду, или молчать, но никогда не опускаться до лжи. Она была единственной, кто любил меня в детстве, поэтому, храня память о ней, я исполняю её желания.

– Вот видишь, все не так уж плохо, как тебе казалось вначале. Страхи покинули тебя, но ты нуждаешься сейчас в утверждении личного мнения по многим вопросам. Сложно, очень сложно не подчиниться авторитету сильной личности, а отстаивать свое, личное. Не думаю, что мой склеп такое приятное место для нашей беседы, лучше пройдем в кабинет. От всех страхов и таинственных перемещений, ты, наверное, проголодалась, - спокойно говорил этот странный маг. Как ни странно, после вполне человеческих слов, я перестала воспринимать его как нечто сверхъестественное.

Мы прошли коридором в небольшую комнату, где стоял большой книжный шкаф, забитый рукописями, стол и три кресла вокруг него. На столе находился поднос с едой, которую приготовила Шайсу, я научилась отличать её неповторимые блюда. После трапезы я почувствовала себя намного уверенней и спокойней, смерть от голода мне не грозила. Кот спокойно улегся на третьем кресле, сделал вид, что спит, а меня мучили вопросы, целый поток которых грозился политься из моих уст.

– Скажите мне, пожалуйста, почему с некоторых пор я постоянно попадаю в жуткие неприятности? Может я какая-то особенная, как говорят, избранная?

Мой собеседник снова расхохотался, вон, даже слезы, вернее их подобие, выступили на глазах.

– Умеете же вы, люди все с ног на голову поставить! Придумали себе каких-то избранников особых, которых в природе не существует, нет их, и быть не может. Все живые существа, рождающиеся в бесчисленных мирах подвержены влиянию неких высших сущностей, которых называют обычно Богами. Под их воздействием изменяется структура мироздания в ту или иную сторону, в зависимости от того, чье влияние сильнее. Но иногда, очень редко, надо сказать, рождаются так называемые чистые души, что изначально не подвержены чужому влиянию, - поведал он отсмеявшись.
– Вот за обладание такой душой среди высших разгораются настоящие войны. А все потому как по силе существа равны Богам, а в чем-то превосходят их.

Он замолчал надолго, собираясь с мыслями, которые можно мне раскрыть, я не торопила его, мне было ужасно интересно.

– Когда-то таким родился я сам, многие, очень многие сложнейшие заклинания для меня казались простыми, шутя, решал неразрешимое, мне казалось тогда, что весь мир лежит у моих ног и ждет, когда его исследуют. Однажды мне удалось открыть некую формулу, позволяющую легко перемещаться между мирами, проникая в них. Моя идиллия вседозволенности закончилась, когда я вернулся из Забытого Мира. Впрочем, расскажу по порядку, - Некромант снова задумался.

– Ты, конечно, слышала древнюю легенду о Великом Карсимусе? Так вот, создал он свой самый первый мир, населил его разумными сущностями... И забыл про него, стер у себя из памяти мысли о нем. Должен тебе сказать, что Демиурги, создатели миров, способны влиять на все ими созданное, даже в состоянии покоя, тень от мысли, и та влияет, вот чтобы подобного не произошло, он и Забыл. Позже были созданы ему в помощь высшие сущности, которых он поставил наставниками над мирами. Не выдержали они испытание великой властью, поссорились между собой, начали миры делить, а для этого придумали некую игру, фигурами в которой стали разумные существа. Чьи фигурки придут к победе над остальными, тот и победил, волен творить с миром, что вздумает до начала следующей игры. К тому моменту, как я попал в таинственный мир, все прочие были поделены между богами, - он грустно смотрел перед собой, вспоминая прошлые события. Я ощутила всем сердцем его боль от пережитых страданий.

– Если Вы смогли туда попасть, значит и другой сможет! А боги тем более!
– убежденно сказала я.

– Тот мир оказался не просто красив, он был великолепен! Я считал себя в те дни великим магом, но, попав туда, устыдился своего самомнения. Никто не оказал влияния на его развитие, разумные сущности не ведали деления на добро и зло, они просто трудились сообща, создавая новые шедевры. Каждый из них свободно мог обращаться к Первозданному Хаосу, творя новые формы, которые требовались им. Они работали напрямую с энергиями самой Жизни, о чем неизвестно даже богам, но между ними не было вражды. Удивительно прекрасные существа, окруженные сияющим венком Творца, малые дети там окружены величайшей заботой и Любовью всех жителей, нет деления на свой и чужой, там все свои. Долго, очень долго я бродил между ними, пищей мне служили фрукты, очень вкусные и питательные, хищников, пожирающих плоть, не увидел, их нет. Странный и Прекрасный мир, населенный разумными сущностями, чья сила превосходит силу всех богов! Творцы, способные созидать новые миры, они с такой теплотой и Любовью относились ко мне, не способному ни на что. Я вернулся сюда, в мой мир, но сначала стер из своей памяти воспоминания Забытого Мира, - его лицо, сияющее великим сиянием, слепящим меня во время рассказа, внезапно осунулось, стало обычным. Мне даже показалось, что его свет, поразивший меня в первую минуту встречи, померк.