Ты можешь положить в него ватку с каплями, и он перестанет так болеть. Но это полумера. На самом деле надо просто вырвать его.

— Тебе самому?

— Я один из тех, кто от этого страдает. И я считаю, что должен что-то по этому поводу сделать, если получится.

— О каких страданиях ты говоришь? А что власти? Не могут они помочь?

— Им пока до этого не дотянуться. К тому же, они не понимают, что происходит. Я нашел… — он заметил ее предупреждающий взгляд, взглянул и увидел, что рядом с ним молча стоит официант.

Взяв у официанта меню, он обсудил его с Дороти и сделал заказ. Официант ушел, и Брансон продолжил:

— Я нашел одного парня, который может захотеть помочь. Это — Хендерсон, баллистик из красного отдела. Ты помнишь его?

— По-моему, нет, — призналась она, немного подумав.

— Такой крупный мужчина, с небольшим брюшком, лысеющий на макушке, в таких очках без оправы. Ты видела его несколько месяцев назад.

— Все равно, не могу вспомнить. Наверное, он не очень-то производит впечатление.

— Это так, да он никогда и не стремился к этому. Он не из тех, на кого женщины обращают внимание.

— Хочешь сказать, что он очень замкнут?

— Пусть будет так, — он изобразил физиономию, которая вызвала у нее улыбку. — Хендерсон может позвонить в любую минуту. Меня не будет дома еще несколько дней, но пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины для этого.

— Об этом говорил и тот тип, Рирдон.

— Чертов Рирдон! Теперь слушай, если этот парень Хендерсон позвонит, скажи ему, что я на работе и со мной нет связи, и спроси у него, что мне передать. Если ему надо, чтобы я позвонил, спроси у него, куда: в магазин или по какому-нибудь другому номеру. Все понятно?

— Я справлюсь. Искусство брака и состоит в том, чтобы уметь управляться.

— И еще… Если кто-нибудь — Рирдон, или тот здоровый иностранец, или еще кто-нибудь придет к тебе и начнет донимать тебя вопросами, ты ничего не знаешь, понятно? Ты не слышала о Хендерсоне, даже если ты только что разговаривала с ним по телефону. И не обращай внимания, кто спрашивает: репортер, агент ФБР, сам маршал в полной форме — ты все равно ничего не знаешь. Ладно?

— Хорошо, — согласилась она. — Но могу я узнать, кто такой Рирдон?

— Офицер разведки.

На ее лице выразилось удивление и озадаченность:

— Тогда это явно его работа, а не твоя… Он оборвал ее:

— Первое: страдания обучают, а он не страдает и вряд ли сможет понять психологию тех, кто страдает. Второе: есть разные мнения, из чего состоит разведка. И третье: он обучен иметь дело с обычными вещами и пользоваться обычными методами. Я не хочу, чтобы он путался у меня под ногами и предлагал мне свои методы: достаточно правил, которые я выполняю в институте, чтобы подчиняться каким-то еще и вне.

— Хорошо, если он покажется у нас, я буду разговаривать с ним с широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами.

— Так и сделай. Его, конечно, не проведешь, но и узнать от тебя он ничего не должен.

Им подали заказ. Во время еды они вели пустую беседу, но за кофе Брансон опять вернулся к беспокоившему его вопросу.

— Еще одна вещь: этого верзилу, которого ты определила как иностранца, я видел. Но я бы хотел, чтобы ты его мне описала еще раз. Разные люди видят по-разному, и ты можешь дать мне дополнительные детали, которые мне пригодятся.

Дороти сделала то, что он просил, и еще раз доказала, что очень наблюдательна. В дополнение к тому описанию, которое помнил Брансон, она добавила маленький белый шрам, длиной с дюйм, расположенный по диагонали с правой стороны его верхней губы. У него есть привычка морщить губы после того, как он задаст вопрос, и тогда шрам особенно выделяется. Кроме этого, она ничего существенного не добавила к тому, что помнил Брансон. И еще ей показалось, будто этого человека очень трудно вывести из себя, но если уж выведешь, то успокоить его будет нелегко.

— Мне кажется, — сказала она, — что этот человек хладнокровно может вынести очень многое, но если уж его выведешь из себя, то он сам не будет знать, как остановиться!

— Он вел себя с тобой грубо?

— Нет, нет, он был сама вежливость.

— Хм, — сказал он и начал в задумчивости постукивать пальцами по крышке стола. Официант неправильно понял этот жест и принес счет. Брансон заплатил по счету и, когда официант отошел, спросил Дороти:

— Ты не замечала, что в последние дни за тобой кто-то следит?