Шрифт:
— И все же мне кажется, Евгений, что вы русофоб.
— Вот-вот. — поддакнул Клим. — Еще он Суворова не любит.
— Не люблю. — согласился Аристархов. — Я бы не хотел служить в армии такого генерала.
— А кого любите?
— К примеру, Кутузова…
— За какие заслуги, позвольте спросить? Отдал врагу полстраны со столицей вместе.
Но договорить не успел: на пороге возник владелец гостиницы. В знак пущего уважения сгибался в три погибели, словно старец Серафим Саровский. Подошел к столу, где завтракала компания.
— С Вами хотят поговорить…
Хоть и говорил владелец во множественном числе, обращался он к единственному человеку.
— Со мной? — удивилась Ольга.
— Ну да… Делегация прямо…
— Но я здесь никого не знаю.
— Зато они знают вас… Выйдете к ним?
Ольга задумалась:
— Да нет, зови их сюда…
— А?.. — владелец гостиницы обвел взглядом присутствующих.
— Это мои друзья. От них у меня нет секретов…
Делегацию Ольга встречала повернувшись на стуле в вполоборота, боком к вошедшим. Тех это крайне смущало: комкалась торжественность момента, к которой они, вероятно готовились.
Пришедших было шестеро: пять мужчин в костюмах цивильных и одна женщина, почти бабка — игуменья местного монастыря. Изрядно бородатый мужчина держал в руке ключ, самого большого размера, который удалось найти в городе. Он был обвязан ленточкой и покрашен сусальным золотом. Последнее из-за спешки еще не успело схватиться и пачкало руки.
Еще один мужчина держал в руках каравай на рушнике. У игуменьи и еще одного мужчины в руках были иконы.
Вошедшие молчали, чувствуя какую-то несуразность.
— Говорите. — разрешила Ольга. — Я вас слушаю.
Заговорил человек с ключом:
— Мы тут всем миром посовещались. И решили вручить вам это.
И подал Ольге ключ. Та брать его не спешила:
— Я, так понимаю, это вроде символа. Ключ от города?
Бородач кивнул.
— Полагаю, — продолжала Ольга. — это знак того, чтоб мы выматывались из города и закрыли за собой дверь? Не утруждайте себя… Мы скоро уйдем… Ведь так?
Ее спутники кивнули. Особенно энергичный кивок получился у Геддо. Но бородач покачал головой:
— Мы напротив, желаем, чтоб вы в городе остановились. Особенно вы, милая сударыня. Владейте нами!
— Не поняла?
— Да чего тут непонятного. Город вчера лишился надежи и городского головы — господина генерала. Да вы при том присутствовали! Лучшие люди собрались и решили: лучше город отдать тому, с кем вчерашние четверо с почтением разговаривали. То бишь вам.
— А лучшие люди это вы?
Все шестеро потупили взгляд.
— У нас было сомненье можно ли ба… даму на место градоправителя. Затем вспомнили про матушку Екатерину Великую, по чьему указу наш город заложен. Решили: сие есть знак… Знамение…
Ольга тяжело вздохнула.
— Послушайте… Если вы такие лучшие, зачем вам кто-то сторонний. Сами бы и правили…
— Вам надобно создать советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов… — начал было Клим, но Евгений на него посмотрел сурово. Дескать, кому-кому, а Чугункину слова точно не давали.
— Да куда нам, сирым… — стал прибедняться бородач.
Девушка осмотрела своих спутников. Геддо покачал головой:
— Я в городе не останусь. И вам бы не советовал.
Ольга кивнула: так тому и быть.
— Видать, место градоначальника некоторое время побудет вакантным. Может, мы когда-то, вернемся к этому разговору. Но вряд ли.
Ограбление
Дюжина всадников влетели в городишко о трех улицах, пронеслась, высекая искры копытами из булыжной мостовой. За ними катила тачанка — позади возницы в ней сидел мужчина в возресте не то чтобы старом, но и совсем не молодом.
Возле здания банка остановились резко, спешились. С винтовками наперевес бросились к зданию банка. Их намерения сомнений не вызывали, и еще до того как прибывшие успели добежать до дверей, кассиры закончили операции, опустили бронезаслонки, превратив ряд касс в амбразуры. Из ящиков столов были извлечены тяжелые револьверы, охрана взяла на изготовку карабины.
Несколько посетителей брызнули через дверь.
И когда первый вошел в дверь громыхнул залп. Четыре кассира и два охранника не промазали с такого расстояния. Тело нападавшего сразу стало тяжелым от свинца и осело на пороге. Остальные замерли на пороге удивленно, глядя на тело убитого.
По ним стреляли, но непонятным образом мазали.
Это смущало обороняющихся, они стреляли реже.
Наконец, один все-таки осмелился, переступил порог банка, тут же получил пулю в ногу, с криком упал, но не растерялся, отполз за пределы банка.