– Я сегодня поймал чифириста, запишите меня в СВП*(совет воспитания порядка — прим. автора), - продекламировал сверху Левша. - Привет чифиристам и гомосексуалистам.

Тыквенная голова, снизу вверх, внимательно взглянул на Левшу и хрипло, простужено произнес:

– В этом месте и на это время ваша прибаутка не актуальна. Я не гомосексуалист и здесь нахожусь случайно. А чай продают в ларьке и вас никто никуда не запишет. Спускайтесь и давайте перекусим, чем Бог послал.

Предложение не пришлось повторять дважды.

В морозный воскресный день, градусник зашкалил за минус тридцать. На расчищенном, окружённом снежными терриконами, плацу, в ожидании начальника войскового наряда, производившего утреннюю проверку, уныло топталась пятая бригада. Левша и Губернатор сиротливо стояли на краю последней пятерки.

Пересчет начался минут сорок назад и должен был вот-вот подойти к концу. Как и положено, «обиженных» считали в последнюю очередь, и им дольше всех приходилось топтаться на морозе. Зеки притопывали, били ногой об ногу, дышали на окоченевшие ладони, пытаясь хоть как-то согреться, и в душе проклинали медлительного НВН-а. Но настроение у всех было приподнятое. После проверки в лагерном клубе «крутили» их любимый фильм «В джазе только девушки». И в зале они будут чувствовать себя в центре внимания.

Со скрипом отворилась калитка локального сектора и к бригаде, поскрипывая начищенными хромовыми сапогами, быстрым шагом направился подтянутый, розовощекий лейтенант.

– Подравнять пятерки, - скомандовал горилоподобный, золотозубый зек-бригадир по прозвищу Кинг-Конг, и доложил проверяющему:

– В бригаде номер пятьдесят пять сорок шесть человек.

Лейтенант быстро пересчитал зеков и махнул рукой.

– Можете разойтись.

Кинг-Конг сразу же перехватил инициативу.

– Через десять минут строем идем в клуб. На уборку лагерных туалетов остается последняя пятерка.

Бугор, стащил меховую рукавицу, пальцем величаво указал на Левшу и сверкнул золотыми фиксами.

– Ты за старшого. Параши должны сиять и пахнуть. Я проверю лично. Когда, после обеда, придавит на клапан и пойду на дальняк*. «дальняк- туалет. «лагерн. жарг.».

По бригаде прокатился громкий смех. «Опущенные», все как один, с интересом посмотрели на новичка и стали весело, и с притворной завистью, обсуждать его назначение на такой завидный государственный пост.

Тыквоголовый Губернатор, уже мысленно представлявший себя на скамейке в теплом лагерном клубе, засопел от возмущения, покрутил головой в разные стороны, тем самым выражая несогласие, и простужено промычал:

– Я четвертое воскресенье остаюсь на хозработы. Это несправедливо. Я буду жаловаться начальнику отряда, - проворчал педофил, задыхаясь от возмущения, и почему-то прикрыл ладонью подбитый глаз.

Стоявший в первой пятерке пожилой, вислозадый кореш бригадира по кличке Лисий Хвост, моментально отреагировал на жалобу педофила.

– Все претензии принимаются после отбоя. Но не забывай, что если счастье лезет сзади, не отталкивай ногой.

– Лисий Хвост заливисто захохотал и, размахивая над головой грязным носовым платком, пустился в пляс.

Кинг-Конг огромной пятерней одобрительно хлопнул приятеля чуть пониже спины и пробасил:

– Делай, делай, петух престарелый. Попадешь ко мне ты в лапы духовкой своей белой.

Хвост пронзительно, как пьяная деревенская баба на масляной неделе, взвизгнул, сделал несколько балетных «па» и глубоко поклонился публике. «Обиженные» дружно зааплодировали. Внимание аудитории переключилось на танцора и все забыли о недовольном Губернаторе и, о стремительно пошедшем вверх по служебной лестнице, Левше.

– Ну, что вы куры, раскудахтались, - негромко напомнил о себе Левша. - Забыли свой насест?

– А этот наглый гусь откуда к нам залетел? - Возмущенно кивнул в сторону Левши бригадир.

– К тебе, Обезьян, идет счастье спереди, - недобро ухмыльнулся Левша, направляясь к бригадиру и одной рукoй поправляя промежность, а другой внутреннюю сторону бедра. - Прошу всех запомнить, когда я иду, все расступаются.

Левша сдернул с головы ушанку, растолкал поломавших пятерки, сгрудившихся зеков и вплотную приблизился к бригадиру. Привыкший к беспрекословному подчинению, Кинг-Конг от удивления открыл золотозубый рот и, почуяв неладное, попятился было назад, но Левша, захватив его двумя руками за ворот бушлата, несколько раз ударил коленом в пах, а когда противник согнулся от боли, резко дернул на себя и встретил ударом стриженой головы в переносицу. Обезьян, как-то боком и головой вперед, неуклюже раскинув в стороны руки, завалился на плац. Переносица у него провалилась, а белый снег вокруг головы окрасился красной рябью.

– На уборку параши остается первая пятерка. - Левша вплотную подошел к ошалевшему Хвосту, - расслабь булки, балерун дырявый. На этот раз тебя пронесло. Назначаю тебя смотрящим параши. До конца твоего тухлого, позорного срока.

Левша несколько раз ударил пытавшегося подняться бригадира ногой в живот, ребром ботинка наступил на горло и приказал Хвосту:

– Возьми пару человек покрупнее и волоките Обезьяна на санчасть. Сегодня выходной, и если лепилу (лепила*- врач (лагерный жаргон)) там не застанете, сбегай на первый отряд и спроси Шукуна. Он на воле шаманом был, а сейчас на зоне фельдшером срок добивает. Он быстро бугра на ноги поставит. А то, вы без него оборзеете и нюх потеряете. Скажи Шукуну, что я просил. Вечером зайду и отблагодарю. И прошу запомнить. Когда иду, все расступаются. Так было, есть и будет.