— Однако справедливо ли это, Жанна?

— Отчего же нет. Маркиз де Ланьери не питает особенных иллюзий, и сам не ищет во мне страстной любви Изольды к Тристану. Мы составим благополучную пару, если только ваше величество даст согласие. Иначе, конечно…, конечно, нет.

— Но ты ведь сама еще не давала согласия?

— Конечно, ваше величество. Ведь я никогда не смотрела на маркиза как на возможную партию для себя. Теперь я присмотрюсь к нему повнимательнее. Вдруг он способен на нечто такое, что я не приемлю в людях.

— Если узнаешь, непременно расскажи мне, Жанна.

— Да, ваше величество.

– ----

Последнюю дюжину дней свободы Изабелла надеялась провести, обеими руками черпая все радости жизни. Ее последней идеей стала двухдневная охота с ночевкой в Шато-Роз, окруженном прекрасным лесом, идеально подходящим для подобного времяпрепровождения, — не слишком густым и очень живописным. Она пригласила весь двор. Беготня во дворце и хлопоты сборов привели ее в возбужденное и приподнятое настроение, какого у нее уже давно не бывало.

Спускаясь по парадной лестнице в изящном костюме для верховой езды под руку с Антуаном, почти полностью счастливая, она вдруг натолкнулась на Орсини, который в обычном платье поднимался по лестнице вверх — как раз навстречу потоку придворных, следовавших за королевой. Она приостановилась.

— А вам, как видно, нужно особое приглашение, маркиз?

Он подарил ей хмурый взгляд исподлобья и бросил на ходу:

— Мне некогда.

Он хотел проскользнуть мимо нее, но тонкая рука Изабеллы затянутая в нежную лайку, тут же легла на перила, перекрыв ему дорогу.

— Мое приглашение касалось всех. Невежливо отказываться. Или я решу, что вы не умеете держаться в седле.

Его глаза гневно сверкнули, и королева рассмеялась.

— Маркиз, если бы вы так не сердились, мне не доставляло бы никакого удовольствия дразнить вас.

— Изабелла… — просительно проговорил Антуан, беспокойно поглядывая на друга. Она со смехом остановила его.

— У меня есть высочайшая индульгенция от мэтра Бальена, так что не тревожьтесь. Ну же, маркиз, соглашайтесь, вас ждет весь двор.

— Я не люблю охоту.

Она, шутливо закатив глаза, обратилась к Антуану.

— Придется поручить это вам, мой граф. Мне в одиночку не справиться с вашим другом.

Антуан обрадовался всем сердцем. Впервые Изабелла прилюдно выразила по отношению к Орсини что-то, кроме равнодушного высокомерия или едкой иронии. Как правило, забирая двор развлекаться, она не принимала в расчет Орсини, предоставляя ему трудиться за себя и за нее все время ее отсутствия, отказывая ему в праве на усталость или скуку, присущую всякому живому существу. Он принял ее правила игры, не жалуясь и не прекословя. Не стремившийся к сближению с придворными, он воспринимал как передышку уже царящую во дворце тишину и отсутствие в нем королевы, которая свалила на его плечи все, кроме, разве что, совсем уж личной переписки. Личное же приглашение, высказанное королевой сегодня, пусть даже в не совсем серьезной форме, в переводе на общепринятый язык могло означать одно, — что она признала за Орсини не только обязанности, но и его права как одного из придворных, причем достаточно знатного, чтобы быть ею замеченным.

— Правда, Эжен. Это всего два дня. Нельзя же только работать. Не хочешь охотиться — не надо. Можешь и не стрелять.

— Я… — рука в лайковой перчатке все еще загораживала ему путь. Он заколебался.

— Поедем же, — просьба Антуана возымела действие. Он бы не хотел, чтобы друг выставлял себя на посмешище, уговаривая его.

— Мне нужно переодеться.

Изабелла убрала руку.

— Антуан, мой первый министр не вызывает у меня доверия. Боюсь, он хочет от нас отделаться. Я жду вас обоих на опушке вместе с моими друзьями. Не заставляйте нас ждать, — легкий, веселый тон королевы прикрыл ее настойчивость, обратив все в шутку.

Она жестом отпустила Антуана, предлагая ему следовать за Орсини.

Уже через полчаса всадники во главе с Изабеллой скакали по королевскому лесу, все дальше отдаляясь от человеческого жилья. Кавалькада растянулась по лесу. Королева в светлой шляпе, увенчанной страусовыми перьями, и белоснежной горностаевой накидке на плечах возглавила авангард, Антуан скакал бок о бок с ней. Орсини, к ее некоторому удивлению, ни на шаг не отставал от них, постоянно держась по ее правую руку с видом угрюмым и высокомерным. Помня свою собственную настойчивость, она не решилась отослать его. Постепенно придворные благоразумно отстали, держась на почтительном расстоянии, и они остались втроем.

Широкая дорога была припорошена полудюймовым слоем первого снега, не замедлявшего лошадиный аллюр, но зато нарядившего лес в белоснежное убранство невесты. На остром лице Орсини лежала какая-то тень, он был то ли сердит, то ли расстроен, но, несмотря на то, что он от природы не был молчуном, явно не склонен к разговорам. Изабелла негромко переговаривалась с Антуаном. Было безветрено, небольшой мороз беззлобно пощипывал щеки.

Орсини подал голос, когда о нем почти забыли.

— Вы сказали ему про свадьбу, ваше величество?