Прекрасноногая вологдчанка простодушно предложила инсценировать изнасилование и засадить обидчика в тюрьму. Но прекрасногрудая костромичка была похитрее…

Короче, однажды наш студент решил провести очередную ночь рядом с прекрасной грудью костромички. А дело происходило, как всегда, в квартире ее подруги.

После того как страсть была удовлетворена и наш Дон Жуан отдыхал от любви – он внезапно почувствовал на лице платок с эфиром. Точнее, ему грубо сунули платок из темноты.

Когда он очнулся, в комнате никого не было. Горела лампа, а на столе лежала записка от костромской юдифи: «Можешь оставаться здесь до утра. Уходя, захлопни дверь. С приветом». И шли подписи… обеих провинциалок.

Только когда студент спустил ноги с кровати – он почувствовал острую боль. От этой боли и ужаса он покрылся потом. Затем медленно опустил руку – и в темноте нащупал свежий шов.

Провинциалки всегда хорошо учатся, и та, из Костромы, готовилась стать отличным хирургом. Операция была сделана безукоризненно – его кастрировали по высшему классу.

Может ли пожарник быть без шланга, ключник без ключей?

Я привел только первые примеры, пришедшие в голову. Может ли Дон Жуан жить без…

Он висел в ванной, лицом к зеркалу, прикусив язык. Он был из Одессы, из веселого южного города, где ценят шутку. Видимо, он понял весь комизм ситуации – и напоследок успел показать себе в зеркале язык!

После истории о Дон Жуане нельзя было оставить без внимания историю о Командоре. И, видно, понимая это, тот же голос без промедления нам ее поведал.

Жили – не тужили два очень веселых скульптора – скульптор Л. и скульптор Д. Были они очень современные художники. И множество загадочных новомодных скульптур теснились в их мастерской.

И каждый вечер пестрая толпа наполняла огромную мастерскую… Кого там не было… точнее, кто там был – и красавицы из Дома моделей, и просто красавицы с улицы, студентки из главного питомника красоты, именуемого ВГИК, и девицы из разнообразных театральных ВУЗов – все несли свои прелести в мастерскую… И конечно же, как бабочки летят на огонь, как трудолюбивые пчелы покушаются на прекрасный цветник, самые престижные мужчины – модные и непечатающиеся (то есть гениальные) и печатающиеся (то есть не очень гениальные) писатели и поэты… и конечно же, наши великие барды веселили собравшихся прелестниц своим неразрешенным творчеством…

Но гимном мастерской была народная песня про английского короля, отказавшегося от трона из-за любви.

Ее пели обычно хором уже где-то на рассвете.

– И что ж это было в ее костях? – запевал скульптор Л., этакий мощный гигант.

– Перед которыми сам трон пустяк? – вопрошал высокий красавец – прибалт скульптор С.

И вся мастерская громовым хором, от которого содрогались квартиры в доме, отвечала:

– Лав… Лав… Лав!

Что означает, как вы знаете, на иностранном языке – «любовь».

Задняя часть мастерской была отделена занавеской. За занавеской в тусклом свете фонаря толпились они – бюсты. Причем бюсты. исполненные в самом кондовом реализме… Эти были те, кто помогал безбедно жить нашим славным модернистам. Это были надгробные памятники…

Оба скульптора были очень популярны среди генеральских вдов. И когда некий защитник Родины покидал нашу прекрасную землю – скульпторы немедленно брались за поступавший заказ.

И выполняли на отлично…

Бюсты мерцали в орденах и медалях. И парочки, возникавшие во время бурного вечера и торопливо утолявшие свою симпатию в сладком полумраке среди бронзового генералитета, могли поразмыслить здесь о бренности жизни…

Именно здесь на скрипучем диване скульптор Л. начал полеживать с некоей высокой красавицей с роскошными формами. Встречались они по уважительной причине обычно днем – красотка была замужем…

И вдруг однажды пассия заявилась вечером Оказалось, ее посетило несчастье: умер муж, очень немолодой генерал.

Излишне говорить, что заказ на памятник получили наши скульпторы.

Памятник вышел что надо. Причем это был не какой-нибудь жалкий бюст.

Л. славно потрудился для прекрасной возлюбленной… Генерал стоял в полный рост и с очень строгим, непреклонным лицом.

Скажу честно, его лицо мне сразу показалось опасным.

Через неделю состоялось водружение памятника на могилу.

Скульпторы были изрядные силачи и не любили тратить деньги зря… Так что без всяких дорогостоящих помощников погрузили они памятник в грузовик.