Дойти до калитки, ведущей в садик, было недолго — подобрав подол юбки, я смело шагнула в полутьму, окликая мужской силуэт впереди.

— Герр Мейер?

— Фройен Марта, — откликнулся он, — я попросил вашего хозяина отпустить вас для разговора со мной. Прежде всего я бы хотел принести вам свои извинения за то, что так настойчиво разговаривал с вами в последний раз…вы имели полное право не отвечать мне о своем прошлом… Вы пришли сюда издалека и у вас могут быть свои причины для того, чтобы не рассказывать всем о себе. Я долго думал над тем, как мы расстались и решил, что будет нелишним все же поговорить с вами.

— Прямо сейчас? — удивилась я. — А почему не днем, когда для этого есть больше времени?

— Да, — заторопился он, — конечно, днем тоже можно поговорить, но я сегодня пришел сюда, увидел вас и решил, что не надо откладывать на завтра то, что я решил сделать сегодня. Вы понимаете меня, фройен Марта?

— Что не надо откладывать дела на завтра, понимаю, а почему нельзя было переговорить днем — нет. Вы уж поясните мне это, герр Мейер…

Внезапно сзади раздался шорох и скрип песка под чьими-то ногами. Нас подслушивают? Но кто это может быть?

— Фройен Марта, — он подошел ближе, и в лунном свете я хорошо видела его лицо. — Послушайте…

— Т-с-с, — прошептала я. — По-моему нас подслушивают…

В этот момент сзади меня обхватили одной рукой, а второй зажали рот с такой силой, что невозможно было даже шевельнуться.

— Тихо, а то придушу ненароком, — приказал шепот в ухо. — Поняла? Вот и умница…

Готлиб вытаращил глаза, глядя на происходящее, но из-за нашей спины выступил второй мужской силуэт и щелкнул ножом у пояса, вытащив его наполовину из ножен.

— Молчать. Тихо. Одно слово и ты… — он еще раз продемонстрировал нож и Мейер застыл, как вкопанный, тяжело дыша. — Кто эта женщина, ты знаешь ее?

— Д-да… М-марта… она с-служанка у хромого Г-ганса… — запинаясь, выдавил Готлиб.

— Это мы уже знаем и без тебя, — произнес голос у меня над ухом. — Ты больше не знаешь ее, понял?

— Что? — Мейер дернулся вперед, но перед глазами у него мелькнуло лезвие ножа и он отшатнулся, побледнев и осунувшись от страха. — Да-да, я не знаю ее…не знаю…

— Повернись и иди в тот угол, — приказал ему второй. — Стой там, дернешься — убью. Нож я метаю на звук. Пошел!

Готлиб на деревянных ногах ушел в темноту и затих там, а второй обратился к первому.

— Ну? Ты уверен?

— Уверен, это она.

Я попыталась дернуться, но луна полетела вниз и стало совершенно темно…

Я купалась в море и оно качало меня на волнах, только болела голова и почему-то в воде все скрипело. Равномерно так поскрипывало, скр-шш, скр-шш, скр-шш… Что это такое с головой, я же пиво у хромого Ганса не пью! Пощупать голову не удалось по причине того, что никак было не поднять руки. Повозившись, я разлепила глаза — прямо перед носом было что-то деревянное, под щекой кололось, а руки…ох ты ж мать твою! Руки были связаны сзади! Черт побери, что произошло? И где это я?

Перевернувшись на спину, над головой увидела полукруглый потолок, колеблющийся при тряске. Везут…кто и куда? Так, стоп, вчера я работала у хромого Ганса, потом пришел Мейер и позвал меня поговорить в садик, там… вспомнила! Двое подкрались, один держал меня, второй прогнал Готлиба. Ну, законник, ну, мужик недоделанный, испугался один на один выйти, а теперь я еду неизвестно куда! Может, руки попробовать развязать? Крутилась я и так и этак, но ничего не получилось. В кино еще показывали, как надо протаскивать ноги через них, чтобы узлы очутились спереди, но это, наверное, был особый цирковой трюк, потому что пятая точка у меня туда не пролезала ни за что. Проклятье, что же делать и кто это вообще такие?

— Эй, вы! — я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть тех, кто правил лошадью. — Эй вы, кто вы такие?

Приоткрылся полог и заглянувшая харя оглядела все внутри.

— Очнулась, — прокомментировала она. — Чего орешь?

— Вы кто такие? — завопила я, вне себя от злости. — Вы куда меня везете? Чего вам от меня надо?

— Ульф, чего она там надрывается? — спросил с улицы второй голос.

— Да вот очнулась и глотку дерет, — пояснил Ульф.

— А-а, ну пусть поорет, быстрее выдохнется, — бросил его напарник.

— Слушайте, я пить хочу, — заныла я, попытавшись подавить на жалость. — Ну что вам, глотка воды жалко? Голова и так болит, плохо мне-е…

Телега остановилась, полог откинули и ко мне влез один из тех чужаков, что два дня сидели в трактире Ганса.

— Ах ты ж мать твою… — русский мат так и посыпался, приправленный злостью от собственного бессилия, когда я увидела знакомые рожи. — С-суки!

— Слышь, Ульф, а это точно она, зря я сомневался. Как услышал сейчас, так и поверил окончательно тебе. Ну, пить будешь? — Говоривший достал мех с водой и вопросительно посмотрел на меня.