— Я бы хотел получить эти цифры! — настойчиво заявил Джеф.

— Ты получишь их при одном условии! — сказал Доктор, протянув руку вперед и положив ее на руку Джефа, как бы сдерживая его. — Ты должен будешь изучить их. А затем поговорить со мной прежде, чем с кем-либо другим.

Они съели камбалу в вине, названную в меню «морским филе», отказались от десерта, выпили кофе и приготовились вернуться назад.

В дороге первые полчаса они молчали, любовались пейзажами. Кондиционер спасал их от жары.

Доктор чувствовал, что его идея глубоко проникла в сознание Джефа.

В момент, который Доктор счел подходящим, он небрежно заметил:

— Конечно, актеры — народ непредсказуемый. Если пытаешься сделать что-то для их блага, они этого не видят. Когда я впервые заговорил о телевидении с некоторыми нашими клиентами, они не заинтересовались. Почему? Низкие гонорары. Небрежно написанные сценарии. ТВ — примитивное искусство и всегда останется таким. Тогда они не могли представить себе, что оно будет угрожать киноиндустрии. Они туго соображают. Их надо убедить.

— Убедить в необходимости спасать себя? — спросил Джеф.

— Не улыбайся, малыш. Скажу тебе по моему врачебному опыту: иногда пациент последним понимает, что он тяжело болен. А в шоу-бизнесе еще хуже. В нем мы живем иллюзиями и первыми обманываемся.

— Цифры сделают свое дело! — сказал Джеф.

— Потребуется кое-что еще, — печально заметил Доктор.

После долгой паузы он добавил:

— Знаешь, что может потребоваться? Это будет великолепным жестом. Демонстрацией доверия. Личной жертвой. Но это убедит их.

— Что? — спросил Джеф.

— Тебе это не понравится. Но если ты веришь, что можно кое-что сделать, что сделать это необходимо, ты — самый подходящий человек, — сказал Коун, давая понять, что ему не хочется толкать друга на такую серьезную жертву.

— Что я могу сделать? — спросил Джеф.

— По собственной инициативе потратить несколько лет на доказательство этого.

— Доказательство чего?

— Того, что ты настолько веришь в телевидение, что готов отдать ему несколько лет своей жизни.

— Я не понимаю, — сказал Джеф, поворачиваясь к Доктору.

— Я вот что имею в виду. Чтобы показать, как сильно ты веришь в эту идею, ты станешь первой кинозвездой, исполняющей главную роль в телесериале, поставленном ТКА и принадлежащем ей. Для членов ТКА это станет лучшим свидетельством твоей искренности.

Прежде чем Джеф ответил, Доктор продолжил:

— Это будет тяжелой работой. Съемки сериала будут занимать пять дней в неделю. Пятьдесят недель в году. Я не знаю, готов ли ты работать так упорно. И за такие деньги.

Помолчав, Доктор пренебрежительно произнес:

— В начале это будет приносить тебе не более четырех-пяти тысяч долларов в неделю.

Он снова помолчал, давая Джефу время на то, чтобы умножить пять тысяч на пятьдесят недель и получить результат — четверть миллиона в год.

— Конечно, чтобы компенсировать небольшую величину гонорара, мы дадим тебе долю от прибыли. Мои парни будут сопротивляться, но я настою на этом. Ты получишь не менее двадцати процентов.

Он помолчал, чтобы Джеф мог переварить услышанное.

— Я не утверждаю, что тебе это понравится. Но, отдав два или три года твоей карьеры, ты, возможно, спасешь тысячи членов Гильдии от многих лет бедности и лишений. Два или три года, Джеф, — это все, что потребуется.

Утроив четверть миллиона и предложив Джефу, не снимавшемуся целый год, трехлетнюю работу, Доктор с удовлетворением почувствовал, что теперь он может расслабиться, откинуться на спинку сиденья.

Он еще никогда не готовил лучшую наживку, никогда не разыгрывал гамбит более искусно.

Джеф сидел, умножая пять тысяч на пятьдесят и на три. Семьсот пятьдесят тысяч за три года. Сюда следовало прибавить то, что ему еще никогда не удавалось получать — долю от прибыли.

Предложение казалось ему все более заманчивым. Загвоздка была в одном. Чем лучше оно звучало, тем хуже он к нему относился.

Наконец он понял причину.

Можно назвать это жертвой, как сделал Доктор, или мужественным поступком в защиту других актеров. Но самое правильное название — взятка. Внезапно Джеф осознал это. Но на него давила весомость предложения.