Возможно, его эмоции объяснялись отчасти чувством вины, хотя сейчас это не приходило ему в голову. Он готовился перейти к более обнадеживающей части своего выступления.

— Странно, что сейчас, когда студии сжались от страха, когда другие гильдии ограничиваются заламыванием рук, когда все спешат покинуть этот город, только одна группа выдвинула план нашего спасения. И эта группа — та самая, которая многие годы была для нас объектом недобрых насмешек.

Мы называли их торговцами плотью. Шейлоками, худшими именами. Обвиняли их в том, что они забирают десять процентов денег, зарабатываемых нашими талантами, потом, одержимостью. Что они при этом обходятся без своего таланта и одержимости. Возможно, это правда. Но я должен констатировать — во всяком случае, одно агентство предложило план, обещающий спасти нас от бедствия. Сегодня нам предстоит обсудить план, разработанный одним крупным агентством, а именно — ТКА!

Произнеся эту аббревиатуру, он ощутил волну недоверия, прокатившуюся по залу. Реплики, которые он не мог услышать, вызвали среди собравшихся саркастический смех.

Он потряс колокольчиком и заставил их выслушать весь план, закончив такими словами:

— Ваш исполнительный совет, ваши руководители и президент Гильдии настойчиво рекомендуют вам принять следующее предложение: Гильдия должна наделить «Тэлэнт Корпорейшн оф Америка» правом продюсировать телевизионные программы и выполнять агентские функции, не подвергаясь при этом обвинениям в нарушении закона о столкновении интересов.

Топот, возмущенные голоса позволили Джефу и Эйбу понять, насколько сильна оппозиция. Первая вспышка протеста превзошла ту, которой опасался Джеф. Ему показалось, что он не сможет навести порядок в зале. Наконец, выплеснув свою энергию злости, толпа стихла. Образовались маленькие группы, напоминавшие военные лагеря противника. Джеф открыл прения.

Первым слово получил Эдгар Берри — невысокий, коренастый человек, завоевавший определенную репутацию исполнением характерных ролей. Он был хорошим актером и проявлял политическую активность; его имя неоднократно упоминалось в дни слушаний. Когда он говорил, многие коллеги слушали его внимательно, с уважением, готовностью поддержать любое мнение Берри.

— Мне пришлось изрядно повертеться в прошлом, — начал актер. — Я был членом, — он поднял руки, чтобы загибать пальцы левой кисти с помощью правой, — нью-йоркского профсоюза пекарей, производящих бейгли. — Смех в зале воодушевил его. — Союза скорняков. Продавцов. Актер нуждается в дополнительной работе. Иначе в промежутках между съемками его могут обвинить в тунеядстве!

Раздался еще более громкий смех.

— Также я был членом Гильдии актеров евреев, «АФТРА», «Эквити» и Гильдии киноактеров. При этом я никогда не слышал более опасного предложения, чем прозвучавшее сегодня. Если бы оно прозвучало из уст не Джефа Джефферсона, великолепно проявившего себя в черные дни слушаний, а какого-то другого человека, я бы сказал, что это план преднамеренного уничтожения Гильдии!

Он сел под взрыв аплодисментов, ободривший других актеров — противников плана, которые обычно воздерживались от выступлений.

Испуганный, но сохраняющий внешнюю уверенность и самообладание Джеф узнал следующего оратора. Им была женщина.

Она обладала всем, что вызывает восхищение у мужчин: хорошим бюстом, стройными ногами, точеными чертами лица, золотистыми, длинными, блестящими волосами. Однако ее внутренняя сила и интеллект всегда пугали мужчин. Нуждаясь в их внимании и любви, она заслужила неоправданную репутацию лесбиянки. Она обычно исполняла роли злодеек, психически больных убийц, нацисток из концентрационных лагерей.

Она говорила тихо, но ее голос выдавал присущую ей внутреннюю силу.

— Я почти жалею о том, что пришла сюда сегодня, — начала она. — Я предпочла бы услышать об этом собрании от кого-то. Тогда я могла бы сомневаться в том, что оно действительно имело место.

Делать такое предложение — все равно что просить евреев не оказывать сопротивления казакам. Или просить чехов извиниться перед Гитлером. Теперь я знаю, что означают слова из Библии: «Настанет день, когда агнец ляжет рядом со львом». Но там также сказано, что этого не случится до прихода Мессии. И если ненасытное хитроумное маленькое чудовище, которое зовут Ирвином Коуном, не является Мессией, я скажу, что это предложение родилось на две тысячи лет раньше или позже своего срока. Что касается меня, то, по-моему, раньше!

Она села, но ее наградили такими продолжительными аплодисментами, что, будучи актрисой, она встала и поклонилась залу.

Джеф попытался успокоить людей, пригласив актера, который должен был проявить меньшую враждебность. Имя этого пожилого человека никогда не появлялось в титрах перед названием фильма, однако он все же считался малой звездой.

— У меня большой опыт в таких делах, — произнес он, своим сдержанным голосом быстро восстановив порядок в зале. — В двадцатых годах я участвовал в марше актеров «Эквити». И даже тогда мне не нравились всякие уловки.

Последнее слово заставило Джефа покраснеть. Оно прозвучало, как обвинение в его адрес.

— Что я называю уловками? Я имею в виду «Эквити». Почему не выйти и не назвать эту организацию профсоюзом — тем, чем она является? Точно так же это — профсоюз киноактеров. Не Гильдия. Не закрытый аристократический клуб. Мы — работники. Когда есть работа, нас нанимают и платят нам — поденно или еженедельно. И мы лишь обманываем себя, если думаем, что мы чем-то отличаемся от группы водопроводчиков или каменщиков.