Когда последний репортер покинул комнату правления Гильдии, Джеф почувствовал, что замысел стал фактом. Он радовался тому, что все кончилось, что он может вернуться к своей карьере, к вызову, ждавшему его в Нью-Йорке. Весь день он испытывал желание спросить Эйба Хеллера, какую сделку он заключил с Доктором. Но он не осмеливался сделать это, боясь, что никакой сделки не было, что Эйб искренне считал этот шаг со стороны Гильдии самым лучшим и логичным.

Что касается Эдгара Берри, то эта тайна раскрылась сама собой. Через восемь месяцев после решающего собрания Берри подписал контракт на исполнение главной роли в телесериале, продюсируемом ТКА. Следовало признать, что Доктор, как и Бастионе, умел возвращать долги с процентами.

Полет из Лос-Анджелеса в течение первого часа проходил спокойно. Потом до посадки для дозаправки в Чикаго самолет постоянно болтало. Но Джеф почти не замечал этого. Он думал о Шарлен. Возможно, ему удастся позвонить ей из аэропорта.

Все его колебания насчет звонка рассеялись, когда самолет начал снижаться. Пилот объявил, что пассажирам необходимо выйти на двадцать пять минут. Джеф поискал в кармане мелочь. К моменту остановки самолета монеты нагрелись в его руке. Он первым оказался у двери, первым спустился по трапу. Потом побежал по ветреному полю к зданию аэропорта, чтобы найти телефон.

Добравшись до кабинок, он выбрал крайнюю, чтобы было труднее подслушать разговор, захлопнул дверь, набрал номер. Только тогда он понял, что потеет. Наконец ему ответил голос, который он уже слышал. Нет, мисс Шарлен нет дома, хотя ее ждут с минуты на минуту.

Джеф повесил трубку и посмотрел на большие часы, висевшие на стене над регистрационными стойками. Двадцать минут. У него еще есть двадцать минут. Если она вернется в ближайшее время. Он начал ходить между стойками и телефонами.

Четырежды его останавливали пассажиры, узнававшие актера. Двое попросили автографы — один для дочери, другой для внука. Джеф улыбался, пытался проявлять интерес, но продолжал думать о Шарлен.

Когда у него осталось восемь минут, он решил попытаться снова. Вошел в единственную свободную кабинку, стал торопливо набирать номер, сбился, начал все сначала. На этот раз соединение произошло, но вместо длинных гудков он услышал досадные, разочаровывающие сигналы «занято».

Она дома. Говорит по телефону. И поскольку она — женщина, это займет больше восьми минут. Он повесил трубку, вынул монету, снова набрал номер. Снова занято. Он слушал гудки, глядя на наручные часы. Осталось четыре минуты. Сейчас пассажиров позовут в самолет.

Монета вернулась к нему. Он вставил ее влажными, скользкими пальцами обратно. Набрал номер аккуратно, тщательно; раздался длинный гудок.

— Мисс Шарлен? Да, да, мисс Шарлен дома, одну минуту, кто звонит? О, понятно, одну минуту, пожалуйста.

Он подождал, глядя на большие часы над стойкой. Если они не врут, осталось две минуты.

И тут впервые за много недель он услышал ее голос. Он прозвучал сдержанно, но с придыханием, выдававшим волнение.

— Джеф, — произнесла она.

— Да. Это я. Я в Чикаго, в аэропорту.

— Не приезжай к нам! — испуганно взмолилась она.

— Я лечу в Нью-Йорк. Должен быть там к сегодняшнему вечеру. Проведу в городе несколько недель. Почему ты не перезвонила?

— Я… я не могла… — произнесла она так, словно боялась сказать больше.

— Ты можешь говорить? Ты одна?

— Да, я одна.

Но она казалась скованной.

— Тогда почему ты не перезвонила? Я ждал весь день.

— Знаю, — испуганно произнесла она.

— Шарлен? Дорогая, что случилось?

— Мне не следовало звонить тебе! — внезапно сказала она.

— Почему? Что произошло?

Она заколебалась, и он настойчиво произнес:

— Ты должна сказать мне!

Из громкоговорителя донеслось: «Пассажиры рейса номер три! Пожалуйста, вернитесь в самолет. Пассажиры рейса номер три!»

— Не трать время! Уже объявили посадку. Скажи мне! — попросил он.

— Мне не следовало звонить тебе. Я… я немного выпила на вечеринке.

— На какой вечеринке?

— По случаю… моей помолвки.

Он услышал, что она всхлипнула.

— Помолвки? С кем, Шарлен? Говори!

Громкоговоритель снова ожил: «Пассажир Джеф Джефферсон, подойдите к стойке номер семнадцать. Пассажир Джеф Джефферсон…»

— Шарлен, дорогая, послушай меня. Я должен бежать. Обещай мне одну вещь. Ты приедешь в Нью-Йорк. Я буду в «Плазе». Обещай мне, что ты приедешь.