— Все хорошо, Коналл?

— Все хорошо.

— Только мне так не кажется.

— Шона, — повторил он с раздражением, — у меня все в порядке. А вот ты у нас пострадавшая.

Она подумала, что из них двоих он пострадал больше, но промолчала. Они дошли до детской, где их встретила сидевшая с Эриком, как и сказала Уиллоу, миссис Доэрти.

— Боже! Что случилось? — всплеснула она руками, когда Коналл прошел мимо нее с Шоной на руках.

— Шона неудачно упала и повредила щиколотку. Принесите сюда свечи. — Коналл положил Шону на кровать. — Миссис Доэрти мне еще понадобятся кое‑какие медикаменты. Не будете ли вы так добры принести из кабинета коричневый баул?

— Нет, умоляю! — воскликнула Шона. — Сходите за ним сами, Коналл, я хочу облегчиться, и мне потребуется помощь миссис Доэрти.

Лицо Шоны омрачила тень озабоченности.

— Конечно, только постарайтесь не наступать на ногу. Я скоро вернусь.

Дождавшись, когда за Коналлом закроется дверь, Шона вскочила с постели.

— Вы принесли его? — спросила она у миссис Доэрти.

— Да, вот он. — Миссис Доэрти открыла ящик и достала оттуда миску, прикрытую тряпицей. — Свекольный сок, как ты и просила.

Шона подлетела к столу и схватила неиспользованное перо.

— Принесите мне книжку.

Пока Шона стаскивала с ноги чулок, миссис Доэрти вытащила из‑под кровати «Практику терапевтической, хирургической и акушерской помощи женщинам» и, положив на матрас, открыла на заложенной странице.

— Вот.

— Хорошо. Теперь посмотрим… На рисунке видно, что нога краснеет здесь, здесь и здесь. Давайте сюда свекольный сок!

Миссис Доэрти протянула ей миску. Шона обмакнула в сок перо и смазала внешнюю поверхность пятки. Еще немного покрасила верхнюю часть свода стопы. Свекольный сок тотчас впитался, и нога приобрела травмированный вид.

— Ну как? — справилась она у экономки.

— На мой взгляд, вполне убедительно. Думаешь, хозяин поверит?

— Очень на это надеюсь, — призналась Шона, обмахивая ногу, чтобы сок скорее высох. — Потому что если он женится на этой семейке снобов с имениями по всей Англии, можно не сомневаться, что про Балленкрифф он вскоре забудет.

Миссис Доэрти прикусила губу.

— Не дай Бог. Я не могу потерять это место.

— Да, мы все потеряем что‑то важное.

Экономка понимающе тронула Шону за плечо.

Шона вздохнула.

— Мне нужно побыть с ним еще какое‑то время. Я видела, как хорошо ухаживал он за собакой, и надеюсь, что за мной будет ухаживать не хуже. Если бы я могла удержать его здесь подольше, возможно, мне удалось бы заставить его изменить решение насчет леди Вайолет.

— Будем надеяться, что у тебя получится, — сказала миссис Доэрти. — Между прочим, ты знаешь, что ушиб к утру должен посинеть?

— Знаю, — сказала Шона. — У меня уже есть синие чернила. Можете не волноваться, я хорошо подсиню кожу.

— Шона, это я, — раздался из‑за двери голос Уиллоу.

Миссис Доэрти подошла к двери и впустила девушку.

Шона показала ей ногу:

— Как она тебе?

Глаза Уиллоу округлились.

— Выглядит, как будто и вправду больно!

Уиллоу положила на кровать бинты.

Шона прыснула.

— Можно будет несколько дней не выезжать в поле.

В дверь снова постучали.

— Я вернулся с медикаментами, — донесся из коридора голос Коналла. — Теперь можно войти?

— Минутку! — крикнула Шона, и улыбка сбежала с ее лица. — Эй! — шепотом позвала она. — Спрячьте книгу! И перо! Да побыстрее!

Женщины засуетились, а Шона разлеглась на кровати. Когда все было убрано, миссис Доэрти открыла дверь.

— Слава Богу, сэр. Она мучается от боли.

Коналл нахмурился и сердито посмотрел на Шону:

— Ты наступала на нее, да?

— Я… я… пришлось, — ответила Шона.

— Я так и знал, нужно было подождать, пока я не забинтую ее должным образом. Ладно, давай посмотрю.

Присев на край постели, Коналл принялся осматривать ногу. Три женщины затаили дыхание.

— Подай мне ту свечу на столе.

Шона исполнила его просьбу и замерла в ожидании. Он с недоумением разглядывал ее пятку, ставшую пунцовой, затем сравнил ее с другой ногой и покачал головой.

Сердце Шоны гулко забилось. Она даже не подумала, что будет делать, если ее обман вскроется.

— Травма очень серьезная, — проговорил он. — Связка либо сильно растянута, либо надорвана. Но я не понимаю, почему нет отека.