В 1988 году Александер уволился из армии и поступил на работу в Национальные лаборатории Лос-Аламоса, где возглавил программу нелетальных вооружений. В Лос-Аламосе он попал под крыло Джанет Моррис.

Джанет Моррис — еще одна причудливая фигура в среде американских специалистов нетрадиционных военных действий. Она в основном известна в США как автор научно-фантастических романов. Однако это только верхушка айсберга. До 1980 года она была членом Нью-Йоркской Академии наук и членом Ассоциации военно-промышленной электроники (Association for Electronic Defense). Кроме того, она является директором по исследованиям Совета глобальной стратегии (USGSC), который одно время возглавлял бывший замдиректора ЦРУ Рэй Кляйн — легендарная и крайне неоднозначная фигура в американском разведывательном сообществе. Именно USGSC стоит у истоков национальной программы США в области несмертельного оружия, пролоббировав создание множества лабораторий по этой проблеме.

До определенного момента Александер, Джанет Моррис и другие поборники нового вида оружия действовали хоть и при поддержке отдельных групп в армии и спецслужбах США, но, так сказать, в самодеятельном порядке. Но с начала 90-х годов уже можно зафиксировать интерес к этой проблематике у высшей политической власти США.

При президенте Джордже Буше-старшем (1989–1993 гг.) проект нелетального оружия вызвал интерес у министра обороны Дика Чейни. В 1990 году USGSC создал группу политического надзора за нелетальным вооружением, получившую поддержку у Председателя сенатского комитета по вооружениям сенатора Сэма Нанна.

Заместитель министра обороны Пол Вулфовиц был горячим сторонником идей Александера и в марте 1991 года направил Чейни меморандум «Нужна ли нам программа нелетальной обороны?». В нем он писал: «Лидерство США в области нелетальных технологий расширит наши возможности и укрепит наше положение в мире после завершения холодной войны». А к приходу в Белый дом президента Б. Клинтона (1993–2001 гг.) уже существовало общее согласие по разработке несмертельного оружия.

В 1992 году сенатор Сэм Нанн вынес на рассмотрение предложение о возможности использования нелетального вооружения (non-lethal weapons, NLW) против Сербии, чтобы путем разрушения всей электросети Сербии заставить ее капитулировать.

Зимой 1994 года заместитель секретаря министерства обороны США Джон Дойч одобрил рекомендации для развертывания широкомасштабных исследований и активных внедрений Пентагоном нелетального вооружения. Рекомендации были даны по результатам продолжавшихся в течение

1993 года американских военных операций в Сомали (хотя, надо сказать, эксперты оценили результаты использования примененных там нелетальных вооружений как весьма неоднозначные).

Вслед за США новомодной тенденцией увлеклись и другие страны. Широкие научные изыскания по самым различным проблемам технического и психофизического воздействия на людей осуществляются в университетах Бонна и Фрайбурта (Германия), в лондонском, кембриджском, бристольском университетах (Англия), во Франции, Италии, Дании, а также в Австрии, Аргентине, Бразилии, Голландии. В Китае, Японии, Израиле, ЮАР ищутся новые приемы, способы, формы и методы воздействия на сознание и психику больших масс людей и армейских подразделений.

Таким образом, нелетальное оружие сегодня не только в США, но и в мире, как считается, является наиболее пионерным направлением военных исследований. На них ежегодно выделяются немалые и все увеличивающиеся суммы из государственных бюджетов.

Что конкретно представляет собой нелетальное оружие и так ли лучезарны его перспективы, как об этом говорят американцы, мы обсудим в следующей статье.

Только в государственной службе познаёшь истину (Козьма Прутков)

Юлия Крижанская, Андрей Сверчков

Недавно Росстат опубликовал свежие данные о численности и оплате труда государственных служащих. Ничего сверхъестественно нового или, тем более, неожиданного в этих данных не было: чиновников не много, а очень много, и зарабатывают они «непосильным трудом» все больше денег. А кто-то сомневался? Однако публикация этих данных вызвала неподдельный интерес практически всех СМИ, хотя сказать им по этому поводу было практически нечего.

Что же так привлекает журналистов (а значит, и читателей-слушателей-зрителей СМИ) в этих данных? Что за неведомая сила заставляет их каждый раз одинаково скучно, но все же упорно комментировать результаты наблюдений Росстата? Верно, есть в этих цифрах что-то магическое, от чего невозможно отвести взгляд.

Давайте и мы присмотримся.

Сначала — о зарплате. Конечно, нас учили когда-то, что нехорошо интересоваться чужими кошельками и карманами. Однако наши чиновники нам не вполне чужие. Некоторые остряки даже называют их нашими слугами… Ну, слуги — это, конечно, перебор, но не чужие они точно. Хотя бы потому, что едят… простите, получают зарплату из наших рук практически. И, в общем, интересно понять, куда же «деньги народные идут».

Ну, видим, что абсолютный рекордсмен по зарплатам — Администрация Президента РФ. Ее сотрудники в среднем получают 113 400 рублей (рост на 30,1 % по сравнению с январем — сентябрем 2011 года). Следом идет Аппарат Правительства — там средняя зарплата составила 107 000 рублей (рост на 23,5 % к январю — сентябрю 2011 года). Среднемесячная зарплата гражданских служащих в МЧС выросла на 65,7 %, до 93 500 рублей по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Традиционно высокая зарплата была в Рособоронпоставке — 92 100 рублей. На 5-м месте — Счетная палата — 90 100 рублей (рост на 14,1 %). Это, так сказать, передовики. А есть и отстающие, бедные (в прямом смысле слова) ведомства. Сам Росстат специально подчеркнул в своем обзоре, что, несмотря на рост уровня оплаты труда, в 56 федеральных министерствах, службах и агентствах уровень среднемесячной зарплаты служащих был ниже, чем в среднем по экономике Москвы (!), то есть 57 тыс. руб. При этом в 22 федеральных органах власти средняя зарплата служащих составила меньше 40 тыс. руб. — то есть практически совсем ничего. Но цифры сами по себе — не самое интересное. Загадочно другое.