По городу можно передвигаться и пешком. В Венеции около четырехсот мостов.

По утрам я шел на работу, на заседания. Слушал, записывал, общался, глотал табачный дым. Тогда еще не в ходу было понятие – пассивное курение и курильщики не отказывали себе во вредном для окружающих удовольствии.

Всего было две экскурсии. Одна на остров, где стоит монастырь святого Франциска. Келья святого, чье имя носит орден, удивила размером – всего-то метра три квадратных. Близ монастыря монах в коричневой рясе из грубой материи, подпоясанный веревкой, усердно окапывал дерево, не обращая никакого внимания на проходящих людей. Даже не поднял глаз. А земля была сухая, бурая, с виду твердая. Монах был полной противоположностью одной монахине в белом чепце, которую я увидел в речном трамвайчике, когда возвращался. Доброе лицо этой довольно полной женщины привлекало внимание какой-то прямо-таки материнской теплотой. И она не прятала глаза.

На острове Мурано я увидел старинное производство. Знаменитое венецианское стекло ловко выдували современные длинноволосые парни, владеющие на высшем уровне техникой, позаимствованной венецианцами века тому назад у Византии.

В Венеции особенно запомнилась площадь святого Марка. Солнечная погода, множество туристов, непрестанное щелканье фотоаппаратов и голуби, голуби… Вскоре я покинул Венецию, а Тигран Петросян остался играть в международном турнире. Вернувшись домой, он рассказал, что погода резко изменилась и площадь залило водой.

Венецианский шахматный клуб принимал также любителей карточных игр. Это давало известный доход. Я полюбопытствовал, как устроена бухгалтерия клуба. Оказалась, что документации по организации и проведению международного турнира всего-то тоненькая папочка. Нет нашей фирменной проблемы – безналичный расчет. Все просто. К примеру, всем иностранным участникам траты на проезд компенсируются равной суммой. Далеко ли, близко, пешком или спецрейсом – это твоя забота. А у меня на работе я сталкивался с прорвой запретов и в полной мере ощущал справедливость слов Ленина, что социализм есть учет.

Жили мы в удобной и чистой гостинице «Принчипе». Позже, на родине я прочитал заметки какого-то авторитетного, а нынче забытого, одного из членов правления Союза писателей СССР, что в отеле «Принчипе» плохо, он там даже видел крысу. Может быть, идейному товарищу повезло. Поймал шанс для критики капитализма.

Итальянские коллеги проявляли дружелюбие. Когда выяснили, что я знаю несколько латинских слов, обрадовались и стали немедля угощать вином. Так что хоть раз в жизни уроки латыни в юридическом институте имели практические последствия.

Между прочим, я столкнулся с любопытной комбинацией. Мы трое занимали одинаковые номера, но один из них был заметно дешевле. Итальянские коллеги объяснили мне, что городские власти установили для отелей вилку – в отеле обязательно должны быть номера не дороже определенной суммы. Вот администрация и держит такой номер подешевле.

На приеме, данном американцами, Тигран Петросян представил меня известной в шахматном мире Женни Пятигорской, супруге знаменитого виолончелиста Григория Пятигорского. Они спонсировали и проводили международные турниры в Лос-Анджелесе. Позже я сказал Тиграну, что мадам Пятигорская одета скромно, не по-миллионерски. Обыкновенное темно-синее платье из шерстяной ткани. Тигран согласился и спросил: «А ты заметил три золотые пуговицы у воротника? Антикварные, между прочим. Каждая старинная золотая пуговка подороже двух хороших автомобилей». У Тиграна вообще был глаз – алмаз.

Едва ли Венецию смог бы вообразить писатель-фантаст, а вот итальянцы построили. Правда, строили века. Много лет позже я прочитал «За рекой, в тени деревьев» Хемингуэя, где действие происходит в Венеции. И так ярко вспомнился сказочный город, будто еще раз его повидал.

В свободный от заседаний день мы с Борисом Евгеньевичем Родионовым съездили поглядеть Милан. Город мне показался каким-то серьезным, европейским, не совсем итальянским. Днем осмотрели всемирно известный оперный театр «Ла Скала». В эти часы продавали билеты для осмотра зала театра и театрального музея, где портреты оперных знаменитостей и бюст Шаляпина. Осмотрев зал и сцену, удивился их размерами. Потом, правда, мне сказали, что зал Большого театра в Москве еще больше. Еще неподалеку полюбовались Миланским собором и Галереей.

Когда в Милане я вошел в капеллу и увидел «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи, мне показалось, что Иисус Христос глядит на меня. Я испытал прямо шоковое воздействие. Именно Иисус приковывал к себе взгляд. Но апостолов я не видел некоторое время. Во время мировой войны бомба разрушила стены капеллы, но не ту, на которой «Тайная вечеря». Случай или промысел? Чудес, конечно, не бывает. Но, говорят, каждое правило имеет исключения.

На обратном пути в Венецию мы чуть не опоздали к отправке поезда и не успели купить билеты. В последнюю минуту вошли в переполненный вагон и сначала не могли даже сесть, стояли в переполненном коридоре у окна и ждали штрафа. Появился проводник и без всякого штрафа продал билеты.

Из окна вагона были видны поля, а по ним ползали маленькие трактора. Борис Евгеньевич сказал, что вот эти тракторишки и есть враги социализма. Действительно, чтобы пользоваться маленьким трактором, единоличнику не обязательно вступать в колхоз.

Первый раз я увидел Рим непосредственно после Лондона и Парижа и, хотя Рим – вечный город, но мне он показался уютным. Он не подавлял размерами. Глубочайшее впечатление в Риме на меня произвела в Соборе «Сан-Пьетро ин винколи» статуя Моисея великого Микеланджело. Казалось, что пророк излучает непреодолимую силу. Велика сила изобразительного искусства. Что-то недоработали отцы иудейской и мусульманской конфессий.