В половине девятого противник неожиданно сосредоточил огонь на дальних подступах, а на Сухой мыс полезли фашистские танки. Связь со штабом полка была прервана. За четырьмя с зелеными и желтыми пятнами на боках танками шла цепь немецких солдат.

Сергей выбежал из блиндажа к орудиям и увидел, как прильнувший к щитку Манан Хабибуллин наводил полуразбитую «сорокапятку». Манан смотрел в ствол пушки, одной рукой все время крутил рукоятку наводки, а второй торопил подносчиков снарядов. Не успел лейтенант добежать до второго орудия, как Манан выстрелил.

Снаряд угодил правее танка, но счастливый, видно, оттого, что выстрел все-таки получился, Хабибуллин так крикнул, что Курилов услышал его пронзительный голос через грохот боя.

— Давай, хлопцы, давай! — торопил Хабибуллин товарищей, как заправский артиллерист, хотя выпущенный им очередной снаряд пришелся выше тупорылого танка, тяжело ползущего по кустарнику вдоль полевой дороги. На броневом лбу танка наискось лежала темная полоса, точно черная повязка, а ниже и выше ее — желтые и зеленые пятна неопределенной формы. Бронированная махина уже совсем близко. Курилов подпустил вплотную, чтобы влепить бронебойный снаряд, как только танк подставит свой пестрый бок. Но тут со стороны командного пункта полка посыпались на врага снаряды гаубиц. Первый танк развернулся и получил прямое попадание снаряда в моторную часть. Это сделал лейтенант. Экипаж по одному оставлял танк, но пули «максимов» настигли фашистов и уложили рядом с горящей машиной.

Гаубщики нащупали второй танк, который вскоре вспыхнул факелом и распустил по ветру длинный шлейф густого черного дыма. Остальные два танка повернули назад, а пехота покатилась вслед за ними, оставляя трупы солдат под губительным огнем наших пулеметов. Атака врага захлебнулась.

В двенадцать часов двадцать минут после огневой обработки нашего переднего края немцы повторили атаку. Теперь на Сухой мыс шли пять танков и вели за собой пехоту. Курилов и Хабибуллин заняли места у единственного уцелевшего орудия без щита, а солдаты вышли на огневые позиции к пулеметам.

Курилов быстро привел в действие «сорокапятку» и взял на прицел головной танк. И только дополз тот до места, где ранее были подбиты два первых танка, Сергей выстрелил. Танк, вздрогнув, выбросил из себя черный дым. У Манана созрела дерзкая мысль, явно непосильная пушкарям одного самого малокалиберного орудия, да еще претерпевшего прямое попадание.

— Товарищ лейтенант, пробку, пробку на дороге надо сделать, а там болото, не пройти им, — кричал Хабибуллин сквозь грохот боя. Но пойти на этот рискованный шаг Сергей не решался. Подпустить немецкие танки вплотную с одним орудием — дело опасное: десант мог прорваться и вклиниться в оборону взвода.

Курилов бил по танкам, как только ловил их на прицел, но ни одного не мог подбить. Тем временем гаубщики снарядом угодили под гусеницы немецкого танка, который дополз как раз до того места, где горели подбитые раньше машины. Образовалась та самая пробка, о которой толковал Манан. Два танка сползли в сторону и тут же застряли в грязи.

Тяжелое положение создалось на направлении старшины Шибких. Туда устремились два танка, выбрав проходимый взгорок. Но через непродолжительное время один из танков загорелся от удачного попадания ПТР. Второй застрял и был добит полковыми артиллеристами. «Максимы» работали на пределе, уничтожая пехоту противника. Но тут Сергей уловил досадный перебой в ритме станковых пулеметов. Они начали захлебываться. Однако противник уже катился восвояси, гонимый очередями ручных пулеметов и автоматов.

Снова пошел дождь, вода потекла по траншеям. Пулеметные ленты отсырели, и «максимы» перестали повиноваться солдатам. У одного из пулеметов сломался замок. Вышли снаряды, истощился запас патронов. Во всех отделениях появились раненые и убитые. Об этом сообщили Женя Тахванов, прибежавший восстановить связь, и посыльный от сержанта Мамочкина.

— Держаться, ребята, надо, — выслушав их, сказал Курилов, и Тахванов поспешно заверил:

— Пока есть патроны, ни один гад не проползет.

Сергей молча пожал ему руку, вынул свою потрепанную и промокшую записную книжку. Ниже слов:

Курилов оторвал половинку листка, отдал записку Тахванову и сказал:

— В общем, нужен замок и патроны. Выручайте ребят. Давай, Женя, крой на полном.

И Женя под градом неунимавшейся свинцовой бури и холодного дождя пополз в свое отделение с бедственным сигналом друзей: нужны патроны, замок для «максима», чтобы удержать Сухой мыс.

Тахванов успел. Он притащил на своих плечах ящик с патронами и замок для пулемета. Манан Хабибуллин на радостях расцеловал его.

Солнце лишь на исходе дня пробилось сквозь толщу туч, и, покраснев, казалось, от огня разыгравшегося сражения, скоро спряталось за горизонт, а уставшие, мокрые бойцы, получив передышку, только сейчас ощутили, что не ели целый день. Однако нет никакой надежды на доставку продуктов, нет даже связи с комбатом. Сухой мыс остался советским как малая недоступная для врага земля.