Шрифт:
– Эвлана найдешь, - велел Брайт.
– Я с ним на твой счет уже говорил.
– А ты?
– А я, брат, тут сегодня за главного. Так что, сам понимаешь, не княжье это дело - по окопам с новобранцами прыгать.
– Новенький? Эн-Ферро?
– Так точно!
Лайс по стойке смирно вытянулся перед поджарым седовласым мужчиной с нашивками десятника. Тот оглядел вновь прибывшего придирчивым взглядом старого вояки, покачал головой, глядя на копну густых светлых волос, едва достающих до плеч - и не острижены толком, и в хвост, как у иных связать коротки, одобрительно хмыкнул, оценив вычищенную, на все пуговицы застегнутую куртку с пришитым у левого плеча черно-белым шнурком, и остановился на черных широких штанах до самых пят, не заправленных даже в остроконечные охотничьи сапоги.
– А что это ты на себя напялил, боец? Ты кочевник, али баба, чтоб в такой юбке ходить? Чтоб в последний раз в этом тряпье являлся.
– А иначе что?
Бывалый вояка возмутился было наглостью новобранца, но так как нрава он был не самого строгого, решил доходчиво объяснить молокососу, чем же так нехороша его экипировка.
– А то, что если за куст какой своей юбчонкой и не зацепишься, то в первой же схватке противник тебя за подол ухватит и...
– Пусть ухватит сначала, - самоуверенно перебил старшего по званию новичок.
Дерзких тэр десятник любил, а вот наглецов, коим ему этот молодчик показался, не жаловал. Таких сразу на место ставить надо.
– Симон, Краг!
– окликнул он своих бойцов.
– А ну-ка покажите тэру Эн-Ферро, для чего пригодна его юбка. На тряпки ее пустите, керов обтирать, а молодец этот пусть в портках домой идет, может и отыщет в шкафу какую мужскую одежду.
И сдались им его штаны? Даже не смешно уже.
Лайс принял оборонительную стойку и приготовился встречать ревнителей классического стиля одежды. В конце концов, сами виноваты.
Предчувствуя, что намечается интересное зрелище, прочие охотники отложили на время свои дела, и даже сегодняшний их командир Брайт Клари, вышел из разбитой в стороне палатки и остановился у края площадки, сложив руки на мощной груди.
– Развлекайся, - успел прочесть кард по его губам.
Да уж, скучать, действительно, не придется...
__________
– А потом?
Ничего не имею против лесных полянок, но дома на постели было куда удобней.
– А потом ты назвала меня длинноухим уродом, - Ил вытащил из моих волос запутавшуюся травинку.
– А ты?
– А я тогда подумал, что ты - самая красивая девушка во всех сопредельных Мирах, - улыбнулся он.
Врун! И совсем не так все было.
– Ты обозвал меня худосочной ведьмой!
– напомнила я.
Зеленые глаза весело сощурились:
– Да, но все равно, при этом я думал о том, что ты самая красивая девушка в Сопредельи. Хоть, конечно, и ведьма.
– Хам!
– Это ты тоже говорила. И не раз.
Говорила.
Я поудобней устроилась на его плече и прикрыла глаза. Как же все замечательно! И как обидно за бесцельно потраченное время! Говорили одно, думали другое, и кто знает, сколько это еще могло бы продолжаться.
– А еще ты с Сэлом целовалась, - вдруг произнес он.
– В Новый год, на площади. Я вас видел.
Ага. Сейчас начну заламывать руки и лить покаянные слезы!
– А ты раз двадцать в Марони ездил, к этой своей Милли!
Что, съел?
– А ты...
– Ми-и-л-ли-и!
– протянула я томно. И ехидно.
– Все равно ты...
– Милли!
– Да и вообще...
– Милли!
На все его претензии мне одной только Милли хватит с головой. А если нет, то у меня еще "погреб" в запасе есть!
– Ну все!
– Ил сбросил мою голову со своего плеча и со зловеще навис надо мной, опершись на локоть.
– Если ты немедленно не прекратишь, я вижу только один способ закрыть тебе рот!
– Ми...
Очень хороший способ. Действенный. И безумно приятный...
Глава 31
Из-за активации защитных столбов - мощнейших древних артефактов, установленных вокруг города еще в эпоху магических войн, и с тех пор не раз служивших ему надежным стражем, - пользоваться обычным способом связи было опасно. Любое возмущение силы подобного рода фиксировалось магами созданной при местном отделении Ордена следственной комиссии, тщательно проверялось и зачастую блокировалось. Исключение составляли только приватные переговоры герцога Катара с Азгарским двором. Все остальные вынуждены были отказаться от привычных зеркал и кристаллов и вспомнить о бумаге и чернилах.