В последние годы террористы все чаще идеологически обосновывают свои действия идеями исламского толка, что находит свое проявление в печальной известности терминов «джихад», «шахид» и т. п. И хотя нередко мусульманские священнослужители и ученые опровергают правомерность подобных обоснований [48] , широкие массы населения такие статьи, как правило, не замечают.

Для предметного обоснования борьбы с идеологией терроризма, наряду с решением целого ряда идейно-просветительских задач, необходимо опровергнуть вредоносный, введенный в оборот по причинам политкорректности тезис «преступник не имеет национальности».

Абсурдность подобного утверждения самоочевидна и даже не требует сколь-либо серьезной аргументации. Национальность — один из социально-демографических признаков личности, такой же как пол, возраст, образование и т. п. Но никто и никогда не пытался утверждать, что преступник не имеет пола или возраста. Если дистанцироваться от политической демагогии, то окажется, что этническая преступность хорошо известна. Многие преступные организации мира созданы по национальному признаку. Классическая мафия состоит из итальянцев, преимущественно выходцев из Сицилии, якудза — из японцев, триада — из юго-азиатов. Существуют этнические преступные группировки и в Москве, и в других городах.

Все эти преступные сообщества отличаются национальным менталитетом, соблюдением национальных обычаев, что находит проявление в видах и способах совершения ими преступлений и должно учитываться при проведении предупредительно-профилактической работы, оперативно-розыскных и служебно-боевых мероприятий. Поэтому одним из элементов идеологического обеспечения борьбы с терроризмом является открытое и широкое признание факта существования этнической преступности.

Больше того, некоторые национальности в силу приверженности существенной и заметной их части терроризму, кражам или обману приобрели совершенно одиозную «славу». Палестинцы, курды, баски, цыгане… Какова первая реакция на упоминание этих национальностей, с чем они ассоциируются? С совершением преступлений!

В 2001 году в России совершен 221 акт терроризма, из них 219 — в Южном федеральном округе, в том числе 208 — в Чеченской республике. С января по август 2002 года в России зарегистрировано 268 проявлений терроризма, в Южном федеральном округе — 199, в Чеченской республике — 182.

Если именно чеченцы совершают теракт за терактом, нападают на родильные дома, больницы, мирных жителей, театральных зрителей, то очень трудно воспринять абстрактный тезис: «Вайнахи не воюют с женщинами и детьми». Ведь все видят, что как раз воюют! Не удивительно, что в общественном сознании формируется феномен, обтекаемо называемый «античеченскими настроениями».

У меня много друзей чеченцев, и я четко разделяю бандитов и порядочных людей, какой бы национальности они ни были.

То, что простые граждане распространяют отношение к чеченским бандитам на всех чеченцев, конечно, неправильно, но объяснимо. А на кого должны обижаться честные чеченцы: на неправильно мыслящих граждан или на своих соплеменников-бандитов? И на себя, кстати, потому что позволили бандитам сформировать отношение к нации. Поэтому лучшая борьба с античеченскими настроениями — это борьба чеченцев со своими бандитами!

В этом состоит второй элемент идеологического обеспечения борьбы с терроризмом: не следует отделять массовое совершение терактов представителями определенной национальности от данного этноса, оправдывая и обеляя последний. Народ не может нести юридической ответственности за преступные действия своих представителей, пусть и многочисленных, но моральную ответственность нести обязан!

Специфика терроризма состоит в том, что пресечение данной преступной деятельности связано с «острыми» формами воздействия на преступников.

Террористический акт готовится конспиративно. Конспиративность заканчивается в момент начала виновным преступного посягательства. Вполне понятно, что на этой стадии реализации вооруженным лицом преступного замысла в форме конкретных противоправных действий террористического характера предупредительное воздействие возможно лишь в форме пресечения преступления. Успех этой формы предупредительного воздействия может быть достигнут при обязательной вооруженности осуществляющих его субъектов. Безоружное вмешательство влечет только гибель представителей органов право-охраны и граждан, чему повседневная практика дает ежедневное подтверждение. По данным ЮНЕСКО, сотрудники милиции в России погибают в 2,5 раза чаще, чем в США и Франции [49] .

Концентрация общественного внимания на интересах наркоманов, маргиналов, преступников приводит к нарушению прав законопослушных граждан и должностных лиц сил правопорядка.

Особенно наглядно это проявляется в ограничениях, касающихся применения оружия сотрудниками милиции. Международные нормативные акты подчеркивают исключительный характер и всемерно ограничивают применение данной меры. Так, статья 3 пункт «с» «Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка [50] гласит, что применение огнестрельного оружия считается крайней мерой. Следует приложить все усилия к тому, чтобы исключить его применение, особенно против детей. Как правило, огнестрельное оружие не должно применяться… и т. д.