Неприятель наш, утратив энергию и упав духом, уже не смеет предпринимать вторжение в наши пределы. Он теперь думает только о собственном своем спасении. Но если успокоилась часть Западного Кавказа, занятая нашими поселениями, то не избавились войска от работ. Они по-прежнему трудились без отдыха. Лишения и болезни по-прежнему преследовали их. Никакие доводы и убеждения частных начальников, что войска нуждаются в отдыхе, хотя непродолжительном, необходимом для приведения в некоторый порядок их одежды и обуви, не принимались во внимание графом Евдокимовым. Ропот между войсками был столь силен, что не раз казалось, что перейдет в возмущение. В особенности неудовольствия и ропот были велики в Пшехском отряде в то время, когда командовал им полковник Офрейн. Нельзя не удивляться, что такому бесхарактерному и безгласному штаб-офицеру мог быть поручен двадцатитысячный отряд.

Но войска, составлявшие этот отряд, несмотря на дурное продовольствие, трудились не менее прежнего. Только круг их действий был самый ограниченный. Они занимались рубкою просек и проложением дорог в окрестностях Пшехской станицы, а также устройством мостов на Пшехе и ее рукавах, несколько раз портившихся и сносимых от прибыли воды и напора льда. Впрочем, предпринимать хотя несколько отдаленные движения отряд не мог и потому, что все подъемные лошади частей войск, будучи заняты перевозкой сена по страшно дурным дорогам, находились в самом изнуренном состоянии.

Поэтому войска Пшехского отряда ожили, когда начальство над ними было вверено распорядительному и попечительному генералу Зотову. Большая часть знала его во время покорения Чечни, когда он ходил в бой с ними при занятии Аргунского ущелья.

Одновременно с тем, как полковник Гейман строит станицы Дагестанскую, Нижегородскую и Самурскую и, прорубившись до Тубинского ущелья, производит в нем рекогносцировку, Пшехский отряд под начальством генерала Зотова закладывает и устраивает станицы по Пшехе: Кубанскую, Апшеронскую и Ширванскую, и по Пшишу Тверскую; прорубает между ними просеки и устраивает надежные сообщения. И все это совершается не торопясь, обдуманно, а главное, без излишнего обременения и изнурения для войск. Наконец отряд двигается от станицы Тверской вверх по Пшишу и с незначительной потерей занимает Хадыжи, пункт довольно важный в стратегическом отношении, как лежащий на прямом сообщении к Гойтскому перевалу, ведущему в долину Туабсе, а следовательно, к Черному морю.

Казалось бы, лучшего успеха нечего и желать, но граф Евдокимов находит занятие Хадыжей преждевременным и по причине своей отдаленности, могущим нам дорого стоить; а потому предписывает оставить Хадыжи и отступить снова к Тверской.

Генерал Зотов оставляет Хадыжи и, несмотря на бой с неприятелем, с незначительной потерей прибывает в эту станицу, где и слагает с себя по болезни начальство над отрядом.

Удалением генерала Зотова был доволен и недоволен граф Евдокимов. Он был доволен, что избавился от надоедливого начальника отряда, часто требовавшего от него денег на экстраординарные расходы. Недоволен был тем, что лишился в нем распорядительного и дельного помощника.

Зато вполне торжествует честолюбивый и властолюбивый полковник Гейман. Он хорошо понимал, что пока будет начальствовать Пшехским отрядом Зотов, круг его деятельности будет весьма ограниченный и он с Даховским отрядом или должен вращаться в долине Куржипса и Тубинском ущелье, или подчиниться в своих действиях Зотову, как старшему. А потому полковник Гейман, бывший по вызову в Ставрополь, в то время, когда было получено донесение о занятии Хадыжей, выражает и свое мнение, что движение на перевале через Тубинское ущелье он считает более удобным и кратчайшим. И граф Евдокимов, хотя не знакомый с Тубинским ущельем и верховьями Пшиши, но убежденный доводами Геймана, — о военных дарованиях и способностях которого он составил непреложное мнение, еще со времени Даховской экспедиции, — предписывает генералу Зотову оставить Хадыжи.

Однако граф Евдокимов, вскоре по прибытии в станицу Тверскую, убеждается в неосновательности своих распоряжений. По собранным сведениям оказывается Тубинское ущелье вовсе неудобным и не прямым путем к движению наших войск к перевалу. Такой путь ведет вверх по Пшишу на Гойт, ту часть перевала, откуда эта река берет свое начало, а следовательно, на Хадыжи, которое урочище спустя двадцать дней снова занимается нашими войсками под личным предводительством графа Евдокимова.

Но если путь действий остался прежний, то изменились труженики и деятели. Здесь по Пшишу действует полковник Гейман с Даховским отрядом; полковник же граф Граббе, за отделением нескольких батальонов своему сопернику, с Пшехским отрядом направляется вправо на Псекупс.

На Даховский отряд возложено было: а) устроить в Хадыжах окоп со складами для продовольственных и военных запасов, необходимых для будущих военных действий; b) построить на Пшише мост и несколько постов для обеспечения сообщения; с) прорубить просеки через густые лесные полосы, растущие на тридцативерстном расстоянии между Хадыжами и перевалом; d) на этом же расстоянии проложить дорогу по крутым подъемам и глубоким оврагам, и е) устроить на перевале укрепление с новыми складами для продовольственных и военных запасов.

Пшехский отряд, действуя вверх по Псекупсу, обязан был столпившихся там в огромных массах, живших на плоскости абадзехов или заставить принести положительную покорность, или вытеснить их за перевал. Достигнув вершины хребта, с которого берет свое начало Псекупс с притоками, граф Граббе обязан был занять такую позицию, чтобы находиться в связи с Даховским отрядом и в случае надобности охранять его с фланга от неприятельского покушения.

И все это исполнено с точностью, можно сказать, математическою, стоившею новых больших трудов, усилий и лишений для солдат, в особенности при производстве земляных работ, как совершавшихся в зимнее время. В конце декабря оба отряда были расположены на перевалах: Даховский отряд занял позицию возле выстроенного им Гойтского укрепления, получившего это название от перевала. В нескольких верстах на запад был расположен Пшехский отряд.