Шрифт:
Укрепления эти по Сунженской линии стеснили бы чеченцев в хищнических предприятиях к стороне Червленой, на Ура-Миздана-Владикавказа и по Военно-Грузинской дороге, доставили бы возможность приходить внезапно с войсками как в жилища карабулаков, так и к чеченцам, живущим за Оссою; укрепления же ниже Грозной прикрывали бы все пространство, находящееся между нижнею частию Сунжи и Тереком, а форты между Внезапной и Бурной прикрывали бы Шамхальские владения и нижний Терек к стороне Кизляра. Основательность этого предположения совершенно оправдалась событиями 1831 года и в особенности 1840 года. Если б Сунженская линия существовала так, как ее генерал Ермолов предполагал, то прошлогоднее возмущение Чечни не имело бы таких несчастных последствий. Те карабулаки и чеченцы, которые были нам преданы, нашли бы опору и защиту, они не имели бы возможности увести свои семейства; Военно-Грузинская дорога была бы совершенно прикрыта и не подвергнулась бы бедствиям, которые ее постигли в 1841 году.
Положение Дагестана и Чечни после персидской и турецкой войны.
Конечно, совершенно покойное состояние Дагестана после турецкой войны 1829 года подавало полную надежду на покорность этого края и дозволяло обратить все способы на противуположный фланг. Но между тем в недрах Дагестана собиралась туча, которая с тех пор омрачает край и грозит могуществу нашему.
Кази-Магома, или, как мы его называем, Кази-Мулла, восстанием своим в 1831 году возбудил умы разнородных племен Дагестана. Не только отдалил время покорения этого края, но распространением пагубного для нас учения своего воспламенил полудиких лезгин религиозным фанатизмом, со смертию его более и более возрастающим.
Мюриды [114] , последователи учения Кази-Муллы, как мученики, обрекшие себя на смерть для прославления и распространения исламизма, как его побожники, проповедывают войну и ненависть к христианам. Шамиль, второй преемник и сподвижник Кази-Муллы, сосредоточивает в себе эту духовную власть в звании Имам-Азама [115] посредством своих мюридов, которые составляют его силу и исполняют безусловно все его веления, он держит всех в повиновении; чрез них приводит все замыслы свои в исполнение; неповинующихся наказывает смертию и часто за малейшее ослушание истребляет целые семейства: чрез них распространяет более и более свои учения, а с ними власть и могущество. Теперь нет деревни в Дагестане и в Чечне, которые не имели бы несколько мюридов, проповедывающих вражду и ненависть к нашему правительству.
114
Мюрид есть правоверный мусульманин из среды последователей учения превратного шарията, т. е. толкования Корана, поклявшийся повиноваться воле своего лжеучителя и умереть с радостью за веру в полной уверенности получить на том свете все наслаждения рая. Мюрид не курит, не нюхает табаку, не пьет горячих напитков, презирает всех хотя бы мусульман, имеющих сношения с русскими, а тем паче находящихся у них на службе.
115
Звание, которое носили Абубекр, Омар и Осман, основатели Турецкой империи, положившие начало бывшего ее могущества и славы.
Учение Шамиля, т. е. его шарият [116] , принято почти от Каспийского моря до Кабарды, где уже также есть тайные его последователи; с [18]42 года учение его проникло к абадзехам и чрез посланного от него наместника он приводил их к повиновению. Он разделил весь край, ему повинующийся, на участки и поставил в них правителей, жестокостию и строгостию порабощающих народ его верховной власти. Организация эта, соединяя все силы и способы народные, направляет их к одной цели, для нас тем более опасной, что они основаны на религиозном фанатизме и на тех началах, которые служили основанием могущества арабов и османов. Эти основания дают войне на левом фланге Кавказской линии совершенно другой характер с войною на правом фланге и на восточном берегу.
116
Шарият значит: правила, изложенные в Коране, относительно духовных и светских постановлений, которым все правоверные мусульмане должны следовать. Правила эти перетолковывались еще в начале мусульманства Абубекром, Омаром и Османом, а в 1828 году в Дагестане начал их излагать Кази-Мулла; потом его преемник Халзат-Бек (правильно — Гамзат-бек. — Ред.), и наконец, по смерти сего последнего, Шамиль. Основание Шарията состоит: в истреблении христиан, в особенности русских, в уничтожении всякой светской власти, хотя бы мусульманской и тем паче иноверной. Шарият проповедует равенства, признающие власть только духовную в лице Имам-Азама, как наследника Магомета, и тех из подвижников его, коих он, Имам-Азам, передает по вдохновению волею свыше на него ниспославшего.
Хотя борьба на Черноморском берегу и за Кубанью упорна, но утвердительно могу предсказать, что этой войне с мерами, ныне предпринимаемыми генералом Анрепом, мы увидим конец и он не так удален, но войне в Дагестане конца скоро не предвижу.
Нельзя не сознаться, что в продолжение всего времени командования генерала барона Розена дела Дагестана были почти забыты, и важности, в развивающейся в Кастии <деятельности> последователей Кази-Муллы, не предусматривалось; а зло между тем созревало и теперь достигло высокой степени. В справедливости этого мы легко убедиться можем, взглянув на выше изложенный мною краткий очерк действиям нашим на Кавказе, из которого мы видим, что с 1831 по 1838 год в Дагестане почти ничего не сделано.
Хотя после истребления Кази-Муллы под Гилузами построена Темир-Хан-Шуру близ Кафер-Кумыка, где генерал Ермолов предполагал построить укрепление, устроена переправа через Сулак вместо Болтутая в Миатлы; а в 1836 году занята Авария, возведена Хуизахская цитадель и предпринимаемы незначительные экспедиции в Нагорный Дагестан и Чечню, но действия эти, продолжавшиеся шесть лет, были слишком слабы, не соответствовали состоянию края и не противупоставляли возраставшему влиянию Шамиля надежных препон.
К окончанию Сунженская линия от Назрани до Толи-Кичу, на котором находилась только кр [епость] Грозная, была открыта. Укрепления приходили в упадок, наступательные действия, уже только в последнее время предпринятые, не совсем удавались, а между тем слабое и несправедливое управление краем при недостатке войск породило в 1837 году Кубанское возмущение, которое увлекло весь южный и часть центрального Дагестана и сильно отразилось не только в остальной части Дагестана, но даже за Кавказом и в Шеминской провинции. Этим шатким положением края и умов предприимчивый и осторожный враг наш умел воспользоваться и быстро развивал свое влияние.
Не могу умолчать, что и действия против Шамиля с Кавказской линии в 1839 и 1840 годах были, по моему мнению, несоответственные положению дел. В 1839 году, после поражения Шамиля при Бутурнае и Аргуани, надлежало овладеть Чиркеем и построить там укрепление, это прикрыло бы совершенно Шашхельские владения и кумыков. Хунзахскую цитадель надлежало перестроить прочным образом, увеличить объем и дать ей сильную оборону с гарнизоном на место одного батальона, это прикрыло бы Аварию и не поставило бы нас в то затруднительное положение, в котором мы находились там в 1840 и 1841 годах зимою.