– Получит напоминание и все.

Словно в ответ на это слова, в людскую влетел запыхавшийся Матай.

– Прости, Дотига!
– крикнул он, вскочившему художнику.
– Земляка встретил! Десять лет вестей из дома не слышал! Вот и краску купил, и нитки и клей.

Переплетчик стал торопливо выкладывать из мешка покупки. Почему-то Алекс показалось, что он врет. Очевидно, то же самое подумал и Дотига.

– Какого такого земляка!
– чуть не заорал он.
– Пьянствовал, собака!

– Не ругайся!
– строго проговорил Вусан, откладывая ложку.
– Не хватилась госпожа и ладно. Садись Матай, поешь.

Художник взял со стола кувшинчик с краской и вышел из людской, громко хлопнув дверью.

Поздно вечером, Александра привычно заняла место у светильника. Разложила чистую тряпочку и открыла книгу.

– Читаешь?
– с нескрываемой издевкой спросил Матай, направляясь к выходу. Поскольку собеседник не остановился, Алекс промолчала.

У самой двери переплетчик на миг задержался, очевидно, собираясь что-то сказать. Но, передумал. Александра перевернула листок и углубилась в изучение очередного эпизода гражданской войны.

Господа появились в усадьбе только на следующий день к обеду. Первый всадник сегуна прибыл в паланкине, вместе с супругой. Правда, у Айоро хватило сил подняться в свою комнату. Но вот раздевать его уже пришлось слугам. По спальне перекатывались густые волны перегара.

Сайо с удивлением смотрела на госпожу. Женщина устало махнула рукой.

– С сотней прощался. Пусть спит. Прикажи путь приготовят клюквенного настоя и поставят на столике у кровати.

– Да моя госпожа, - кивнула девушка.

– А я в баню, - потянулась опекунша.
– И скажи, пусть несут обед. Я ужасно голодная.

Пока Айоро с помощью Симары и Ции приводила себя в порядок, Токи и Тим быстро накрывали на стол.

– Как все прошло, моя госпож?
– спросила воспитанница, накладывая себе рис с кусочками обжаренной курицы.

– Замечательно!
– ответила Айоро, отпивая добрый глоток красного вина.
– Твой опекун теперь - Первый всадник сегуна! Нам приготовлены покои во дворце. Со дня на день будем переезжать.

– А как же дом, усадьба?
– растерялась девушка.

– И дом и усадьба никуда не денутся, - спокойно ответила женщина.
– Правда, нам уже не нужно столько слуг.

– И что с ними будет, госпожа?

– Милая, - опекунша отодвинула тарелку.
– Важнее, что будет с тобой?

– А, что случилось?
– Сайо покраснела и опустила глаза.

– У господина Айоро уже просили твоей руки, - ответила женщина.

– Господин Ёсо?

– И господин Бакуфо, - добавила опекунша.

– Как, господин Бакуфо?
– не поняла девушка.

– Обыкновенно, - пожала плечами Айоро.
– Рыцарь Рамо Бакуфо просит твоей руки для своего сына Зосибо. А десятник стражи покоев сегуна просит для себя!

Очевидно, у воспитанницы был такой растерянный вид, что женщина рассмеялась.

– Ты бы хоть предупредила нас, что тебе оказывают знаки внимания столь знатные персоны. А то, господин Айоро даже растерялся. Представляешь, не успел отойти господин Ёсо, как подходит к нему рыцарь Бакуфо, важный такой седой старик и просит за своего сына и наследника.

– И что ответил господин Айоро?
– спросила Сайо, чувствуя как бешено колотиться сердце.

– Обещал подумать, - женщина взяла с тарелки пирожок.
– Он теперь высокий сановник, пусть дожидаются.

Благородные дамы заканчивали обедать, когда в комнату нерешительно вошла Симара.

– Чего тебе?
– вполне благожелательно спросила хозяйка.

– Моя госпожа, - замялась служанка.
– Переписчик Матай спрашивает, когда ты сможешь его выслушать.

– А у него есть, что мне сказать?
– развеселилась Айоро.

– Он очень просит.

– Скажи, вот выпьем чаю, и я его выслушаю, - пожала плечами женщина, удивленно переглянувшись с воспитанницей.

– Очевидно, хочет что-то попросить, - предположила та.

Робко войдя в комнату, Матай упал на колени и ткнулся лбом в пол.

Женщины переглянулись. На губах Айоро заиграла улыбка.

– Говори!
– разрешила она.

– Моя госпожа, я прошу отпустить меня, - пробормотал слуга, не поднимая головы.
– И еще, я хочу жениться.

– Куда отпустить?
– не поняла хозяйка.