Данилевский Игорь Николаевич
Шрифт:
По своему значению Раковорская битва вряд ли уступала Ледовому побоищу. Скорее, ее последствия были более существенными для Северо-Западной Руси. Тем не менее ни ее, ни прочие битвы мы почему-то не помним…
Быть может, дело в масштабах этих сражений? Ведь Ледовое побоище называется иногда крупнейшей битвой средневековья. Правда, новгородские и псковские летописи не сообщают о численности воинов, принимавших в ней участие. Южнорусское же летописание о ней вообще ничего не сообщает. Можно лишь сказать, что полки Александра и Андрея Ярославичей вряд ли могли насчитывать более пяти тысяч человек. Приблизительно столько воинов мог выставить Новгород при поголовной мобилизации мужского населения [400] . Зато летописи указывают, сколько паде Немцев (от 400 до 500), и сколько их было взято в плен (50):
400
По подсчетам А. П. Пронштейна, в середине XVI в. число взрослых мужчин в Новгороде, включая духовенство и причт, составляло ок. 7,5 тыс. человек (ПронштейнА.П. Великий Новгород в XVI в. Харьков, 1957. С. 32). Ср.: В общем можно предположить, что количество населения в Новгороде навряд ли превышало когда-либо цифру 50.000 (Строков А.,Богусевич В. Новгород Великий. С. 13).
«И паде Чюди бещисла, а Немец 400, а 50 руками яша и приведоша в Новьгород»
«И паде Чюди бещисла, а Немец 400, а 50 руками яша и приведоша в Новьгород» [401] .
В Немецкой рифмованой хронике конца XIII в. числа несколько иные: 20 и 6 человек, соответственно. Количественные противоречия снимаются просто. Обычно считают, что русские летописи дают общее число павших и пленных, а Хроника только полноправных рыцарей.
401
Новгородская первая летопись. С. 78, 296 (соответственно, по Синодальному и Комиссионному спискам).
Но и в таком случае Ледовое побоище явно уступает в масштабах той же Шауляйской битве. В ней ведь пало 40 рыцарей! А вспоминать ее не хочется по самой банальной причине. Она не вписывалась в традиционную тему: Борьба русского народа и народов Прибалтики против агрессии немецких, датских и шведских феодалов. Дело в том, что литовцами тогда было захвачено в плен около 200 псковских бояр, сражавшихся на стороне Ордена. Вот как описывает это сражение Новгородская первая летопись:
«…Того же лета [6744 /1236]придоша в силе велице Немци изъ замория в Ригу, и ту совкупившеся вси, и рижане и вся Чюдьская земля, и пльсковичи от себе послаша помощь мужь 200, идоша на безбожную Литву; и тако, грехъ ради нашихъ, безбожными погаными побежени быша, придоша кождо десятын въ домы своя» [402] .
402
Новгородская первая летопись. С. 74 [285].
Но не будешь же объяснять столь сакраментальные нюансы, скажем, в школьном учебнике! Поэтому упомянутые победы над Орденом сводились в исторической памяти на нет путем дискредитации их значения:
«Поражения, которые немецкие крестоносцы потерпели на Эмайыге (1234), при Шауляе (1236), в Дорогичине (1237)… вызвали объединение сил агрессоров» [403] .
Оказывается, прежде чем выступать против врага, следует выяснить, не приведет ли победа над ним к желанию его объединиться с кем-нибудь, чтобы отомстить за свое поражение… К тому же, непонятно, почему, сажем, Шауляйская битва такое желание вызвала, а Ледовое побоище нет? Быть может, потому, что второе поражение было не таким тяжелым?
403
Очерки истории СССР… IX–XV вв. Ч. 1. С. 827.
А вы заметили, против кого в основном воюет Александр Ярославич? Именно: против чуди, ливов, эстов… Это их землям наносится максимальный ущерб. Это им перебитым, потопленным и повешенным несть числа. Так что совместной борьбы против общего врага не получается… Речь, очевидно, может идти только о борьбе Новгорода, Пскова и Ордена за раздел сфер влияния в Восточной Прибалтике. Причем Псков сплошь и рядом оказывается не союзником, а соперником Новгорода и иногда выступает вместе с Ригой.
Действия новгородцев, время от времени изгонявших ставленников Александра, а то и его самого из города, не говоря уже о выступлениях псковичей на стороне Ордена, в современной нам исторической литературе принято характеризовать как изменническую.
Впрочем, это противостояние началось не с Александра. Характерным примером сопротивления новгородцев и псковичей общерусским интересам борьбе против Ордена являются события 1228 г. Вот как оценивает их историк середины XX в.:
«В то… время князь намеревался предпринять решительное наступление на немецких захватчиков. Он…приведе полкы ис Переяславля и заявил боярскому совету:…хочю ити на Ригу. Шатры княжеских полков раскинулись под Новгородом, а часть войск стала на постой в городе. Бояре же решили использовать поход как средство избавиться от энергичного князя. Ту же линию проводили и их собратья в Пскове, которые фактически порвали отношения с Ярославом. Когда Ярослав вздумал посетить Псков, местные бояре, не без содействия новгородских, распустили слух, что князь…везеть оковы, хотя ковати вяцьшее… мужи, и, затворив город, не впустили князя. Теперь же, узнав о подготовке похода на Ригу, эти бояре официально порвали с Новгородом и заключили договор с Ригой… Договор даже предусматривал рижско-псковскую взаимопомощь. Немцы должны были…защищать Псков от… Новгорода. <…>
Тогда же псковские изменники, предав русские интересы, самовольно…уступили немецким захватчикам…права на земли эстов, латгалов и ливов… В то же время княжескому послу, который требовал участия Пскова в походе на немцев и выдачи изменников, псковские бояре ответили:…Тобе ся, княже, кланяем и братьи новгородьцем; на путь… не идем, а братьи своей не выдаем; а с рижаны есме мир взяли.
Пытаясь оправдать эту измену, псковские бояре и купцы ссылались на неудачи предыдущих походов против немецких рыцарей, на то, что они не привели к миру, а Псковская земля и торговля вследствие этого терпели ущерб. <…> Как видим, отсутствие твердой власти в Новгороде и четкой военно-политической программы в прибалтийском вопросе не только ослабили позиции Руси в прибалтийских землях, но и породили возможность для изменнических действий среди части городского боярства и купечества.