— Почему же вы не высаживаетесь на берег? Там, несомненно, изобилие всех этих жертв, которые вам нужны.

— Я, к сожалению, не в состоянии выжить в толпе. Для меня это все равно, что суп для мухи. Или лучшая метафора: как если бы суп под высоким давлением подавали из шланга прямо мне в горло. Я не могу сходить на берег, за исключением пустынных мест. Когда большие круизные лайнеры проходят мимо нас, я задыхаюсь.

Если Томас монстр, то он был удивительно откровенен. Но… она представила своё обращение в полицию с этой историей: да-да, неудачливого насильника остановил вампир, пожирающий память. Неудивительно, что Томас говорит так свободно.

— Как Линда? — спросила она в поисках смены темы разговора, и испытала необоснованное смущение от того, что не подумала спросить об этом раньше.

— Она умирает.

Тереза попыталась изобразить шок, но на самом деле ничего не почувствовала. Ее позор усугубился, также как и её смущение.

— Но… почему же она здесь? Почему не в больнице?

Томас кивнул красивой головой. — Хотите её увидеть?

Она последовала за ним по трапу в кают-кампанию. Внутри он сказал: — Я зажгу свет. — Масляная лампа вспыхнула золотом; он потянулся рукой, чтобы помочь ей. В свете лампы его глаза казались бездонными, глазами животного.

Линда лежала на широкой поперечной койке в кормовой каюте. Обложенная подушками, она была бледна, как будто ее загар исчез в одночасье. Она выглядела очень молодо. Ее глаза были широко открыты, неподвижный взгляд устремлен в потолок каюты, и в первое мгновение Тереза решила, что она уже мертва. Но на её смятённый вздох, Линда отреагировала легким движением глаз.

Томас плавно прикрыл дверь отсека, оставляя Терезу наедине с седоволосой женщиной.

— Тереза? — Голос Линды был тихим и мягким, как дыхание. — Ты здесь?

— Да, — ответила Тереза и села на край койки.

— Хорошо. Я думала о тебе. Я говорила Томасу, что ты придешь.

Тереза изучала лицо Линды; оно совсем не было похоже на лицо страдающего человека. — Это правда? Это он «съел» твою жизнь?

Призрачная улыбка коснулась бледных губ. — Как драматично. Я догадывалась, что ты писатель. Можно было увидеть характерные приметы. Нет… Томас не пожирает меня.

— Но ты… — Тереза хотела сказать: «Ты умираешь», но вместо этого произнесла: — Тебе так плохо.

— Томас не всегда хорошо объясняет. Послушай. Он дал мне мою жизнь, он позволил мне взять из неё все радости и печали, которые в ней содержались. Я никогда не замечала их, когда они происходили в моей реальной жизни.

— Но твоя жизнь не кончена. Ты ещё так молода…

Линда улыбнулась чуть более живо. — Томас не изнурительная болезнь, Тереза. Он очень хорош для организма. Мне пятьдесят семь лет, у меня есть трое взрослых детей и двух внуков. Если ты останешься с ним, то в конце будешь выглядеть как юная девушка.

Остаться с ним?

Линда попыталась посмотреть на Терезу прямо. — Нет, нет. Не бойся. Ты останешься, только если сама захочешь этого. Томас нежный, он менее опасен, чем устрица, которой себя считает.

— С чего вы решили, что я останусь? Вы думаете, я хочу умереть? — Поражённая нелепой идеей, она забыла о бутылке нембутала.

Линда вздохнула: — Может быть, я ошиблась в тебе. Возможно, ты совсем не такая, как я. Возможно, ты смогла, раз или два, прожить полностью мгновение. Может быть, ты не потратила всю свою жизнь, скорбя по прошлому и опасаясь будущего. Если ты думаешь, что сможешь действительно жить в оставшийся тебе срок жизни, то это нормально.

Медленная усталая волна приливающей грусти начала расти в сердце Терезы.

— Но позволь Томасу показать то, что он делает, — сказала Линда. — И если ты захочешь оставить его после этого, то желаю тебе удачи и успеха. Хотя я боюсь за бедного Томаса.

— Бедного Томаса?

— Да. — Голос Линды стал очень слаб. — Он живет только через нас. Вся его жизнь позаимствована. — Её тело дрожало под одеялом. — А теперь оставь меня. Моё сознание довольно ясное для женщины в моем состоянии, но это ненадолго. Если ты решишь остаться, отправь его ко мне. Я хочу закончить.

Когда она поднялась на палубу, Томас сидел, скрестив ноги, спиной к грот-мачте. В ставшем теперь ярче лунном свете, он казался не более пугающим, чем любой другой очень красивый мужчина. Ведь есть вероятность, что Линда просто бредила, в последней стадии какой-то вызывающей расстройство психики болезни?

Но Томас разделял её заблуждения, или делал такой вид.

Тереза прошла вдоль борта и прислонилась к спасательным тросам. Как странно, подумала она. Она находится здесь с человеком, который считает себя каким-то пожирающим души и выпивающим жизни монстром. И почему-то Тереза не бросается немедля в воду, плывя в панике к берегу. Это не похоже ни на один из фильмов ужасов, которые она когда-либо видела.