— Вот, читай.

Это была записка, написанная карандашом на клочке газеты, оторванном по краю.

— Пошли к старшине! — заторопился Федор. — Надо сказать, чтобы задержанных рассадили по разным местам.

— Я уже сказал об этом солдату, с которым шел, — ответил ему Колмаков.

Вошли в казарму. Навстречу им спешил старшина.

— Все в порядке, — сказал он.

— Где они?

— Как и говорил. В разных комнатах, только не закрыты. Солдаты при них.

— Рассказывай, — попросил Федор Колмакова, как только все зашли в комнату старшины.

— Незнакомый появился перед концом дежурства Степанова со стороны Яшминского. Когда он зашел в будку, я приблизился к ней. Будка хорошо просматривалась через окна. Сначала они перекинулись словами, а потом тот, что пришел, передал Степанову записку. Я, как увидел это, сразу же забежал к ним, приказал записку — на стол, самим в сторону… Позвонил Вершкову, попросил сообщить в охрану туннеля, чтобы прислали солдат, а его поторопил со сменой Степанову.

— Записка эта от жильцов шалаша, это ясно, — сразу стал рассуждать Федор. — Иван — это Некрасов. — Он взглянул на Колмакова. — И раз ты закрутил эту карусель, придется задерживать и Некрасова. Только когда?

— С этим, который записку принес, сейчас же надо говорить, — сказал Алексей. — По записке можно предположить, что Степанов должен был с этим же гонцом отправить свой ответ. А куда и когда ее намеревались доставить, нам необходимо узнать не откладывая. Тогда и видно будет, когда задерживать.

— В таком случае давайте его сюда, — распорядился Федор.

Задержанный, которого привели через минуту-две, был явно испуган.

— Фамилия? — строго спросил Федор.

— Чалышев.

— От кого принес записку? Быстро!

— Из Яшминского…

— Я спрашиваю не откуда, а от кого?

— От лесника, от Некрасова.

— Ответ должен был взять?

— Должен.

— Когда хотел доставить его?

— Сегодня.

— Некрасову?

— Ему.

— От кого тебе передал записку Некрасов?

— Не знаю.

— Уведите, — приказал Федор.

Чалышева увели.

— Старшина, пару солдат нам дашь? — обратился Федор к начальнику гарнизона.

— Обязательно.

— Только мне надо таких, чтобы и ночью дорогу на Яшминское с завязанными глазами нашли.

— Да тут есть такая, по которой не сбиться, — сказал старшина. — По ней даже ездят.

— Пойдем все втроем, — решил Федор, обращаясь к Бадьину и Колмакову. — Чем быстрее задержим Некрасова, тем лучше…

Через четверть часа Федор, Колмаков, Бадьин и двое солдат вышли на дорогу в Яшминское.

К дому Ивана Некрасова подошли в полночь. В окнах света не было, хозяева спали. Двор был обнесен невысоким глухим забором и хорошо просматривался, но калитка была закрыта. Когда постучали, из конуры, стоявшей под навесом, выскочил кобель и залился злым лаем. Прошло минуты три-четыре. В доме по-прежнему было темно, но входная дверь отворилась, мужской голос тихо, но строго утихомирил собаку. Потом шаги раздались возле самой калитки. Не спрашивая, кто пришел, хозяин открыл ее.

— Некрасов? — спросил Федор.

— Я, — несколько настороженно отозвался Некрасов.

— Собаку закрыли?

— Что надо?

— Мы к вам…

За спиной Федора стоял Колмаков. Некрасов отошел, запер собаку в конуре, сказал неприветливо:

— Проходите.

Вошли в дом. Там уже горел свет. Встала жена.

— Чем обязан? — спросил Некрасов.

— Вам следует собраться, вы пойдете с нами на Дедово, — сказал Федор, протягивая Некрасову удостоверение.

Некрасов молча покачал головой, сняв с вешалки дождевик, поинтересовался:

— Надолго?

— Видно будет, — ответил Федор.

Когда отошли от дома шагов на тридцать, их встретили оставшиеся на улице Бадьин и солдаты. Виталий тихонько толкнул Федора, сказав одними губами:

— Этот.

— Многовато вы народа с собой привели, — заметил Некрасов, взглянув на Федора.

— Идите, идите… — отозвался Федор.

В гарнизон вернулись около трех часов утра, минуя поселок разъезда. Их встретил неусыпный старшина. К нему в комнату и завели Некрасова.