Впрочем, Гарлин старался относиться ко всему философски. Мировая сфера слишком огромна. Может быть, где-то встретятся эльфы, за которых магу будет стыдно. Он невольно развеселился, представив предков матери, уподобившихся манерами неотесанным гоблинам.

Белым пятном скользнуло по склону соседнего холма стадо овец, а ветер принес незатейливую мелодию тростниковой флейты и свист пастушка, гнавшего их в горы из небольшой, подтопленной разлившимся ручьем долины, щедро поросшей травой. Где-то высоко мерцали огоньки селения иберов.

Звуки давно разгоревшейся битвы раздались так внезапно, словно Гарлин вынырнул из согретых за день морских вод и оказался в гуще событий. Словно миг назад он не поднимался по горной тропе, белеющей под светом полной луны, словно не было теплого безоблачного летнего вечера, не было принесенного легким бризом звука флейты пастуха-ибера... В один миг небо стало непроницаемо-черным, а затем тучи исчертили всполохи молний. Но вместо грома над горами разнесся убийственный глас жестокого сражения.

Гарлин содрогнулся. Тропа под вспышками молний окрасилась багровым. Маг во все глаза всматривался во тьму. Где-то впереди над ним, на самой вершине холма находились развалины древней сторожевой башни.

— Что, во имя Хедина, происходит? — прошептал Гарлин. — Будто призраки крепости ожили...

Призраков Гарлин не боялся. И не только потому, что был полуэльфом и за свои двести сорок лет жизни успел повидать многое. Гарлину также была известна боевая магия. Так что если не мечом, так при помощи заклятий он отбился бы от врага.

Терзаемый любопытством, он поспешил по тропе наверх. Но звуки битвы стихли так же внезапно, как и появились. А маг был еще футах в трехстах от руин. Гарлин на минуту остановился, прислушиваясь и всматриваясь в темный силуэт разрушенной башни. Небо очистилось от туч, вновь засияли звезды, а тишину наполнил стрекот цикад. Маг медленно двинулся дальше, подумывая, уж не привиделось ли ему все это?

Тропа как раз шла через разрушенную башню. Гарлин сотни раз ходил этим путем. Он, конечно, слышал от горцев множество страшных легенд об этом месте, но всегда считал их выдумками. Ничего особенного в этой крепости не было — всего лишь древнее сооружение, не пережившее один из штурмов, разрушенное настолько, что его даже восстанавливать не стали пришедшие в эти края никийцы. Вместо этого они основали новый замок на другой горе у самого моря, служивший одновременно маяком проплывавшим мимо торговым судам.

Так, размышляя, маг дошел до башни. Тропа ныряла в провал крепостной стены, и перед Гарлином открылся внутренний двор, залитый черным. В нос ударил резкий тошнотворный солено-сладкий запах с примесью гари. Его рука, с тонкими длинными пальцами, тронувшая древний камень стены, тут же отдернулась. На кончиках пальцев остались темные пятна не успевшей засохнуть крови и даже, как ему показалось, еще теплой. Он, нахмурившись, вновь воззрился на каменную площадку. Сомнений не было — здесь произошла смертельная схватка. Вот валяется чей-то искореженный шлем, нот обломок меча и несколько стрел, а та груда у другого крепостного провала, откуда тропа бежала дальше в горы, — пробитые и развороченные доспехи. Но ни одного тела на плитах разрушенной крепости не осталось...

Гарлин было отшатнулся от этого кровавого хаоса, по вдруг увидел у каменной балки, некогда служившей ступенью, маленькую, сжавшуюся в комок фигурку.

Преодолев брезгливость, маг шагнул на скользкие плиты внутреннего двора. Изумленный опустился перед балкой, тронул плечо мальчика, одетого в черное. Глаза того были закрыты, плечом и щекой он привалился к балке. Гарлин услышал слабое дыхание.

Снаружи послышался глухой цокот копыт, настороженный говор, и вскоре в провал заглянул один из горцев. Лунный свет блеснул на хорошо заточенном кинжале. Позади еще один ибер натягивал тетиву лука.

— Почтенный Гарлин? — удивился первый горец.

— Да, это я, Нордэ.

— Ты видел, что здесь произошло?

— Нет, все закончилось, прежде чем я успел добраться сюда.

— Мы всегда говорили тебе, почтенный, что здесь дурное место, вызывающее гнев Богов. Черные душой и сердцем всегда находят свою погибель в этих руинах.

— Но за те две сотни лет...

— Наш народ живет здесь гораздо дольше, при всем уважении к тебе, почтенный.

— Да я помню, но...

— Такое последний раз случалось при прапрадеде нашего старейшины. Но наш народ бережно хранит свою историю.

— Прости меня, Нордэ, я слишком много читал исторических книг, в которых не было и крупицы правды. И это пошатнуло мою веру.

Нордэ кивнул.

— Книги иногда лгут, почтенный, но уста горцев — никогда. — Горец кивнул, принимая извинения, но хмурые морщины на его лбу не разошлись. — Кто рядом с тобой?

— Всего лишь мальчик, Нордэ, можешь убрать кинжал. И пусть твой товарищ снимет стрелу с тетивы.

Горец, однако, пропустил слова мимо ушей и подошел к магу.

— Ты нашел его здесь, почтеннейший? Он жив?