Она смотрела под стол, где лежала брюшком кверху мертвая лягушка редкого вида Хиламбатис Африканус. Последняя из большого семейства ядовитых лягушек. Людмиле показалось, что она узнала лягушку. Это была Анджелина.

– Опоздали мы, – проговорила она, повернувшись к Герычу, – он как-то пронюхал, что у Павлика намечаются неприятности, и заблаговременно скрылся вместе с лягушками.

– А что вы думаете? – подхватил словоохотливый старичок. – Лягушки, они заранее чувствуют неприятности. Вот в Японии они предупреждают о землетрясении. Как лягушки перестают квакать – значит, скоро жди землетрясения…

– Ладно, дед, я тебя прошу: перестань квакать, голова от тебя болит! – попросил его Герыч.

И каково же было удивление всех присутствующих, когда у выхода из театра они увидели пожилого армянина.

– Дядя Сурен! – Людмила так обрадовалась, что бросилась ему на шею. – Как вы тут оказались?

– Как чувствовал, – водитель прослезился, – сердце весть подало, что ты тут будешь. А я своему сердцу верю. Давай уже, поехали, что ли, от этих подальше…

– С удовольствием! Прощай, Витя. – Людмила оглянулась. – Более не встретимся!

– Как знать. – Толстяк подошел ближе. – Ты это… если что, обращайся. Я вроде как тебе должен…

– Непременно! – прочирикала Людмила. – Буду помнить!

В машине дядя Сурен дал ей свежую лепешку с сыром и налил горячего чаю из термоса. Людмиле показалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела.

– Теперь домой – и спать! – объявила она, широко зевая. – Все остальное потом.

Но не тут-то было. Дежурил нынче Сергей, но ворота открыл молча, видно, узнал Людмилу сразу. Она вышла из лифта и проскользнула в холл. Единственным ее желанием сейчас было встать под душ (ванну горячую нельзя), а потом лечь в постель и спать долго, до утра, а может быть, и до вечера.

Входная дверь скрипнула, и тут же на пороге своей квартиры возник отец.

– Добрый вечер, папа! – Людмила постаралась, чтобы он не услышал в ее голосе явную досаду. – Ты дома?

Он не ответил, только смотрел на нее сурово и мрачно.

– Зайди ко мне! – наконец бросил он и, развернувшись на пятках, пошел в глубь квартиры, не оглядываясь, в полной уверенности, что Людмила бросится сейчас за ним, как послушная собачонка.

«Какого черта! – Ее охватила злость. – Как он со мной обращается? Никуда не пойду!»

Она бросилась бежать через холл к себе, но отец догнал ее и схватил за руку.

– Я же сказал – зайди! – прорычал он, и на этот раз у нее не хватило сил вырваться.

Пока они шли через огромную квартиру к кабинету отца, Людмила передумала очень многое. Она ожидала самого худшего – что сейчас ее схватят и насильно увезут в клинику или вколют что-нибудь прямо там, в кабинете. Она решила сопротивляться любыми способами, если надо, она будет драться. Но прежде следовало дать понять отцу, что отнять у нее неродившегося ребенка они смогут только ценой ее жизни. Готов ли он на это…

В кабинете, к счастью, никого не было. Отец втолкнул ее туда и закрыл дверь.

– Где ты была? – спросил он холодно. – Где моя дочь шлялась больше суток?

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – мгновенно разозлилась Людмила. – Я вполне отдаю себе отчет, что делаю!

– Ты хочешь, чтобы с тобой обращались соответственно положению, а сама не ночуешь дома! И что это за вид… ты похожа на бомжиху! – выдохнул отец. – Я начинаю думать, что Глеб был прав, когда…

– Когда назвал меня шлюхой? – При упоминании имени брата Людмила достигла крайней степени ярости.

– Ну… – отец помедлил, – все же объясни…

– А ты не хочешь мне объяснить, как вы посмели тайно пытаться извести моего ребенка? – Голос Людмилы зазвенел.

Утром она выкроила время и позвонила Вере в клинику. Та сказала, что в пузырьке был не яд, а лекарство, с помощью которого вызывают прерывание нежелательной беременности… Если бы Людмила выпила тот сок, то сейчас бы уже все было кончено. Ее родные уверенно вели свою партию. Родные? Да какие они родные!

– О чем ты говоришь! – Отец очень натурально удивился. – Мила, ты меня беспокоишь! Где-то ходишь, эта твоя нервозность, воображаешь себе невесть что… Тебе надо отдохнуть, сменить обстановку… нужно все-таки обратиться к врачу…

Он сделал шаг к ней, но Людмила отскочила в сторону.

– Не приближайся ко мне!

Видя, что он застыл на месте, Людмила взяла себя в руки и заговорила более сдержанно.

– Я могу доказать, у меня на руках анализ из клиники. Вы решили избавиться от ребенка против моей воли. Глеб велел Анне Ивановне накапать мне в сок лекарство. Анна призналась, за то я ее и уволила. Тебе так нужен этот Несвицкий, что из-за этого ты готов был убить собственного внука?

– Не болтай ерунды!