– Тык я и говорю! – обрадовался гость. – Потеснитесь. Можно ведь! Пусть Надька с мужем живет, а вы там где-нить… Муж завсегда жену в свой дом ввести должен. Прально я говорю, Танюха?

– Конечно, – дернула плечиком Татьяна. – У Коровиных места полно. Куда им столько? Пусть молодые обживаются.

Мария Адамовна уже не знала, как бороться против этих невест. Она ухватила булку и со слезами на глазах начала ее грызть.

Элеонора Юрьевна тоже всхлипывала. Однако рыдания не помешали ей пододвинуть пирог к себе и даже пару раз щелкнуть по рукам непрошеного гостя, когда тот потянулся за кусочком.

Иван Михайлович и вовсе отчаялся. Да что там отчаялся! Он был разбит! Еще несколько минут назад вот эта самая женщина толкала в него куски пирога, называла Ваней, а теперь! Теперь даже смотреть противно – все выплясывает перед каким-то незнакомым мужиком, скармливает ему их курицу, да еще и собирается втюхать им эту Наденьку… которая замучает потом перловкой! Он растерянно смотрел то на жену, то на Надежду. Но Надя и сама не понимала, что произошло.

– Пап, – чуть не плакала девчонка. – Я че-то не поняла… А эта… Она че – у нас жить будет, что ли?

– Можешь называть ее мамой, – ласково позволил Николай Викторович и нежно взглянул на Татьяну.

Та просто расплывалась в широченной улыбке – сегодня она ухватила птицу счастья за хвост и никуда ее не отпустит!

– А ты че? – уже всхлипывала Надя. – Ты ее женой, что ли, звать будешь?

Мужчина тоже был на седьмом небе от счастья.

– Я… я ее буду звать… Таней, – смущенно покраснел Николай Викторович.

– А еще можно мышкой, – тут же подсказала Татьяна. – Мне нравится.

– Я ж тебе говорил! – повернулся к жене Иван Михайлович. – Мышью ей стать захотелось! Ухохочешься! И, главное, Маш, заметь – не крысой почему-то…

Николай Викторович уже чувствовал себя совсем свободно. А вопрос женитьбы, казалось, был решен уже давным-давно.

– Танечка, мышка моя, а чего, у нас выпить-то ничего нет? – посмотрел он на Татьяну.

Танечка беззастенчиво распахнула холодильник Коровиных и порадовала:

– Есть, Коленька, сейчас налью, – ухватила она бутылку и тут же сурово глянула на нового друга. – Но! Николай! Только две рюмочки. Не более. Тебе надо себя беречь.

– Золотая женщина, – подмигнул Ивану Михайловичу Николай Викторович.

Тот только обиженно дернул кадыком – ему выпить так никто и не предложил, а он, может быть, тоже… хотел…

Как-то за всеми этими делами никто и не заметил, как в дверях кухни появился Андрей с красивой, яркой девушкой. Андрей был не с пустыми руками. В руках у него топорщился большой, красивый пакет.

– Ого! – воскликнул Андрей. – Да у вас тут веселье!

– Андрюша… – всхлипнула Мария Адамовна. – Сынок…

– Да, мам, это мы, – повернулся сын к девушке и потом представил ее родителям. – Мам, пап, знакомьтесь, это моя Слава.

Вообще-то все Коровины твердо решили, что Слава это мальчик, тем более что и фамилия была самая что ни на есть мальчиковая – Калашников. Поэтому семейство еще некоторое время таращилось на гостью, а потом даже и по сторонам.

Первой сообразила Мария Адамовна:

– Сыночек… Слава – вот это? В смысле… девушка? А не… это не мальчик?

– Ниче себе Слава! – филином ухнула Наденька. – А я? Мы уже с папой договорились, что я здесь буду жить… с мужем.

– Нет, погоди, сынок, – никак не могла понять Мария Адамовна. – А почему Слава-то? Мы ж думали, что Вячеслав – это мужское имя! Или… женское? Вячеслав Ивановна… чего-то как-то…

– Заметь, Машенька, Вячеслав Ивановна Калашников… почему-то, – любезно подсказал Иван Михайлович.

– Ой, да сейчас как только не называют детишек-то, – махнула рукой Элеонора Юрьевна, боясь обрадоваться. – А вот у нас девочка… Вячеслав Иванович, чего такого?

– Меня не Вячеславом, меня Ярославой зовут, – улыбнулась девушка. – А чтобы быстрее – тогда Слава.

– Ха! Коль, ты слышал? – фыркнула Татьяна. – Черт-те что!.. Слава… Ярослава… если будет девочка, так же назовем. Красиво.

– А фамилия у меня Калашникова. Но… – Ярослава смущенно фыркнула и посмотрела на Андрея. – Папа очень мальчика хотел… Ему по статусу положено. Вот и зовет меня… Калашников… и строго по фамилии. А за папой уже и остальные звать стали. Да я и привыкла.

Коровины вдруг робко заулыбались – еще страшновато было верить, что… в общем, что сын у них… Да, в общем, что все у них нормально!