Когда Руфь поднялась по лестнице из туалета, он стоял у вертящейся входной двери и ждал ее.

— Ты здесь с мужем?

— Нет, с коллегой. Мы были на конференции.

— И ты по делу. Сколько еще ты пробудешь в Осло?

— Завтра улетаю домой.

— Можно с тобой встретиться? Попозже.

У нее закружилась голова, она как будто не слышала его вопроса.

— Прости, может, это невежливо с моей стороны, ты здесь с человеком, общество которого тебе приятно, но…

Руфь сглотнула комок в горле и подняла на Горма глаза. Его опущенные вниз ресницы как будто коснулись ее щеки.

— Я скоро вернусь в гостиницу. Это совсем рядом. Позвони мне.

— Какая гостиница?

Когда она назвала гостиницу, он улыбнулся словно мальчишка. Ямочки в углах рта стали глубже.

— Прекрасно! Я позвоню, — сказал он и открыл перед ней дверь, сам же остался в холле.

Когда она оглянулась, он вместе с толстяком получал в гардеробе пальто.

Руфь настояла на том, чтобы они с Биргером разделили расходы пополам, хотя Биргер хотел проявить галантность.

— Эта лишняя ночь в Осло дорого обойдется тебе, если ты будешь платить еще и за меня, — твердо сказала она.

— Какой замечательный день, Руфь! И замечательный вечер. И ужин, — сказал он.

— Спасибо. Ты столько всего показал мне. Мне это было так нужно.

— Еще не конец. Сейчас только десять. Можно выпить еще немного вина.

— Но ведь мы уже расплатились, — слабо запротестовала она.

— В другом месте.

— Нет, не стоит.

— У меня в номере есть бутылка вина, — тихо сказал он.

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.

Он взмахнул рукой, словно отгонял невидимое насекомое.

На мгновение Руфь почувствовала укор совести. И нежность. Ей захотелось погладить его по бороде — так сильна была ее радость, что ей не придется пить с ним вино.

Она еще не придумала, что ответит, как зазвонил телефон:

— Алло! Я звоню от портье.

— Я слушаю, — беззвучно пролепетала она, ее глаза бегали по комнате.

— Давай встретимся в баре, подходит? Здесь, в гостинице.

Руфь быстро подумала: А Биргер? Он вполне мог отправиться в бар.

— Нет, это неудобно… из-за моего коллеги. Я отказалась выпить с ним вина. Сказала, что хочу лечь.

— Понятно. Тогда пошли в другое место. Подождать тебя у входа?

— Нет, лучше поднимись ко мне, — сказала она, и сама удивилась.

Наступило молчание. От стыда она залилась краской.

— Прекрасно. Куда?

Кажется, он обрадовался? Или был удивлен? Со странным чувством Руфь назвала ему номер своей комнаты. Что я делаю? — испугалась она, кладя трубку на место.

Потом она заметалась по комнате, схватила джемпер, щетку для волос. Сунула все в чемодан и захлопнула крышку. Теперь только бы не забыть, где лежит щетка, подумала она, погасила верхнюю лампу и зажгла два бра. Остановившись посреди комнаты, Руфь огляделась. А что в ванной? Может, ему понадобится выйти туда?

Она бросилась в ванную и собрала свои туалетные принадлежности в косметичку. Грязные трусики сунула в чемодан, сообразив, что Горм вот-вот будет здесь. Даже если он не воспользуется лифтом, а поднимется по лестнице, это займет немного времени. Только бы он не передумал!

Она кинула взгляд в зеркало и увидела женщину с растрепанными волосами и вытаращенными глазами. Помада! Щетка для волос! — в отчаянии мелькнуло у нее в голове. В дверь постучали.

В руках у Горма Гранде была белая орхидея и бутылка вина. Руфь растерянно спросила, откуда это.

— Орхидея из букетов, украшающих банкетный зал, а вино — из бара, — весело ответил он, снимая пальто. Она повесила его в шкаф. Горм стоял посреди комнаты и оглядывался. — У тебя здесь просторно.

— Это случайность. У них не нашлось другого свободного номера. Садись! — Она показала ему на стул.

И только тут до нее дошло, что они наедине в номере отеля. С сердцем, бьющимся где-то в горле, она догадалась, что он тоже об этом подумал.

Горм прошелся по комнате, поставил на стол вино, положил орхидею и сел. Руфь растерянно искала, во что бы поставить цветок.