– Если бы ты была настоящей цыганкой, родилась с цыганской кровью, то не увидела бы в этом ничего дурного, а думала бы только о том, сколько золота получишь. Каким бы лестным было его предложение, если бы ты не была леди Кэтрин!

– Но я – леди Кэтрин! – с горечью воскликнула девушка.

– Тогда почему он нашел тебя в таком наряде, на лугу, наедине с мужчиной, как легкодоступную цыганку? – сурово спросила Рейна, и лицо ее застыло, напоминая холодную маску.

Кэтрин смотрела на нее в ужасе, полными слез глазами. Никогда еще Рейна не была с ней так жестока. Как будто вонзила нож в сердце и еще повернула его в ране.

– Время пришло, – продолжала она тем же ледяным тоном, – ты должна сделать выбор: принять его предложение и стать одной из нас – или покинуть нас навсегда! Ты не можешь долее продолжать игру. И я хочу, чтобы ты ушла от нас.

– Но почему? – беспомощно пролепетала Кэтрин.

Рейна, наклонившись вперед, ловко схватила девушку за руку и притянула к себе, заставив ее опуститься перед собой на пол. Приблизив свое лицо к испуганному личику Кэтрин, она прорычала:

– Ты думаешь, молодой американец единственный, который хочет тебя? Думаешь, табор всегда защитит, или мы с Мануэлем всегда прибежим на твой крик о помощи? А если этот молодой жеребец схватит тебя одну на лугу? Не тряси головой! Его друзья удержат нас, пока он не получит своего. Думаешь, так не бывало раньше, до тебя? – Рейна почти кричала в лицо ошеломленной Кэтрин, старую цыганку колотило от возбуждения. – А ты знаешь, от кого ребенок у Амбер? Я могу тебе рассказать: однажды молодой лорд, очень похожий на сегодняшнего американца, прискакал в табор с друзьями. Дело было к вечеру, мужчин в таборе не оказалось. Лорду приглянулась

Амбер, и он взял ее прямо перед всеми нами, а потом отдал на потеху друзьям. А если это произойдет и с тобой, моя гордая леди? – Рейна замолчала, тяжело переводя дыхание, смуглое лицо ее горело сердитым румянцем.

В ужасе глядя на нее, Кэтрин прошептала:

– Я не знала об этом…

– Ха! Ты не знала, – усмехнулась Рейна, – да и зачем тебе об этом знать? Ведь ты играешь в цыганку, гордая леди Кэтрин Тримэйн! Тебе никогда не почувствовать, что такое на самом деле быть цыганкой. Эти молодые самцы могут убивать нас, красть наших лошадей, насиловать женщин – констебль и не подумает приехать, чтобы разобраться.

По лицу Кэтрин катилась чистая, кристальная слеза. Она потрясение спросила:

– Почему ты скрывала от меня все это? Я имею право знать.

– Ты знаешь все, что я разрешаю тебе знать. Повторяю, ты должна уехать из табора! – отрезала Рейна.

– Ты не должна была скрывать от меня свои истинные чувства. – Голос девушки задрожал, лицо побелело. Она поднялась с пола:

– Я сейчас соберусь и уеду. И… – Тут она отвернулась, и слезы хлынули у нее градом:

– Лучше бы ты сказала, что я здесь лишняя, что не хочешь, чтобы я жила в таборе. Я бы не смела возражать. И все-таки мне кажется, что ты любишь меня так же, как и я тебя люблю.

Глядя на прямую гордую Кэтрин, Рейна тяжело вздохнула и устало произнесла:

– Дитя, это нужно совсем не потому, что я не хочу тебя видеть здесь. Но уже нельзя играть в эту опасную игру: то, что случилось сегодня, – только начало. И тебя могут не спросить, хочешь ли ты стать любовницей господина, а поступят с тобой нечестно. Ты не должна больше рисковать. Приезжай к нам, но как леди Кэтрин, в окружении слуг. И гости сколько хочешь. Я очень люблю тебя, мое дитя, но не хочу увидеть, как тебе причинят зло. Поэтому и говорила тебе все эти ужасные вещи!

Резко обернувшись, Кэтрин обвила руками худенькие плечи старой цыганки, прижала ее к себе и зарыдала.

– О, Рейна! Я подумала, ты больше не любишь меня!

Растроганная Рейна, чувствуя, как ее обнимают сильные молодые руки, нежно ее успокаивала:

– Нет, дитя, я всегда тебя любила и сейчас люблю. Но твою опасную игру нужно закончить. Ты слишком красива и молода, чтобы не привлечь внимания.

В глубине души понимая, что Рейна права, Кэтрин с отчаянием крикнула:

– Я должна уехать сегодня? Прямо сейчас? Рейна печально пожала плечами.

– Понимаю, тебе нелегко сделать это. Пусть не сегодня, но в самое ближайшее время Тамара должна исчезнуть и превратиться в леди Тримэйн. Навсегда.

На выразительном личике Кэтрин застыло несчастное выражение.

– Ну почему мне суждено разрываться на две части!

– Это тяжело, моя маленькая. Но подумай, как много ты сможешь сделать для нас, когда станешь леди Тримэйн. И будешь так же навещать нас, как и раньше. Поверь, мне было бы очень больно, если бы ты больше сюда не приехала.

– Но я уже никогда больше не смогу побыть одной. Кончится моя свобода!

– Никто из нас не свободен, дитя. И тебе придется выбирать – либо остаться цыганкой и потерять право быть леди Кэтрин Тримэйн, либо занять свое место в обществе.

Кэтрин некоторое время смотрела на участливое лицо Рейны, потом пошла к двери и, не оглядываясь, сказала:

– Поеду прогуляться. Сегодня я еще не могу окончательно решить. Ты должна дать мне время, Рейна.

– Какой бы выбор ты ни сделала, его нужно сделать быстро.