— Он воин.

— Он совсем не похож на воина. Он умен, деликатен, можно даже сказать — нежен. — Олеся прикрыла глаза. — Он прекрасный собеседник. Знаете, Екатерина Федоровна, мне кажется, что мы понимаем друг друга с полуслова.

— Ты влюблена, — буркнула старуха. — Боже мой, Олеся, что ты делаешь с собой?

— А что я делаю? — В голосе молодой женщины скользнули холодные нотки, но она по-прежнему прижималась к плечу Екатерины Федоровны. — Вы знаете, что я делаю.

— В том-то и беда, что знаю, — вздохнула старуха. — Но чего мне стоит — знать.

— Что именно вызывает у вас большую боль? — тихо спросила молодая женщина. — Знание того, что я делаю сейчас, или знание всей моей истории?

Екатерина Федоровна вздрогнула.

— Сейчас уже поздно что-либо менять, — прошептала Олеся. — По-другому я не смогу.

— Наша слабость всегда была нашей силой, — едва слышно ответила старуха. — Принципы делают нас теми, кто мы есть. Ты потеряла душу и выбрала страшный путь, чтобы вернуть ее, но помни — это всего лишь путь. Когда ты пройдешь по нему, перед тобой откроются две дороги.

— Одна, — перебила ее молодая женщина, — только одна дорога, Екатерина Федоровна, поверьте, мне не нужны другие. Я хочу вернуться на свою дорогу.

— Но Артем…

— Он хороший, очень хороший мальчик. — Олеся еще теснее прижалась к старухе. — Верьте мне, Екатерина Федоровна, он просто хороший мальчик. Ничего более.

— Ты позволила себе влюбиться.

Молодая женщина не ответила.

— Я не осуждаю тебя, дорогая, такие вещи невозможно контролировать, но им это не понравится.

— Ну и пусть!

— Неужели? — Старуха посмотрела в ореховые глаза Олеси. — Тебе безразлично их мнение?

— Главное для меня — ваше мнение. А вы меня не осуждаете.

Екатерина Федоровна тяжело вздохнула, нахмурилась и тихо попросила:

— Не приходи завтра на юбилей.

— Почему? — Олеся удивленно посмотрела на старуху. — Я собиралась.

— Там будут все. Не приходи. Я не хочу, чтобы ты это слышала.

Штаб-квартира ФБР

США, Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,

15.39 (время местное)

Они сидели в небольшой, скудно обставленной комнате для допросов. Спокойно, невозмутимо, не переговариваясь друг с другом. Молодой, с приятным, но незапоминающимся лицом, рассеянно чертил пальцем по блестящей поверхности стола. Второй, широкоплечий, скрестил руки на груди и, казалось, дремал. На обоих дорогие, но неброские костюмы, белоснежные сорочки и элегантные галстуки. Их можно было принять и за брокеров с Уолл-стрит, и за дипломатов. И за сотрудников Ллойда.

Гинзбург отвел взгляд от монитора, на который передавала изображение скрытая камера, и задумчиво кашлянул:

— Документы проверили?

— Мы получили подтверждение и из центрального офиса Ллойда, и из их местного представительства, — подтвердил Капуцерски. — Эти парни действительно следователи страховой компании.

— Быстро они подсуетились, — заметила Сана Галли.

— В Ллойде сказали, что статуэтка застрахована на очень большую сумму, поэтому сразу же после сообщения об авиакатастрофе к месту трагедии выехали их лучшие люди, — объяснил Капуцерски. — Они очень обрадовались, узнав, что статуэтка не погибла.

— Им не сообщали о фальшивых документах?

— Нет.

— Правильно. — Гинзбург помолчал. — Мне это не нравится, Вольф, очень не нравится.

— Мне тоже, — кивнул головой Балдер. — Но выхода у нас нет — надо общаться. Ллойд слишком солидная фирма, чтобы мы могли их проигнорировать.

— Мы можем тянуть время бесконечно, — не согласилась Сана. — Не отдавать статуэтку под предлогом расследования.

— Но тогда нам придется чем-то аргументировать свою позицию. Не будем же мы рассказывать страховщикам о монстре.

— Мы можем сказать, что на борту были террористы.

— А при чем здесь статуэтка?

Галли развела руками.

— Монстр вез статуэтку, — медленно произнес Гинзбург. — Или украл ее. А эти парни знают, кому она предназначается.

— Или предназначалась.

— Правильно. И если мы принимаем версию, что статуэтка важна для монстра, то можно предположить, что его сородичи будут и дальше охотиться за ней.

— Или эти двое и есть сородичи, — тихо проговорила Сана.

И Гинзбург, и Балдер поняли, что имеет в виду Галли: чудовище проникло на самолет под видом обычной женщины, и кто знает, что скрывают дорогие костюмы следователей Ллойда?