Зовут на завтрак. Двери камеры открываются, и дверной проем волшебным образом проходит вокруг меня и исчезает. Парни различных размеров спешат по ярусу. Однако я остаюсь абсолютно недвижимым, в то время как мимо меня спешит ярус, пробегают с одной стороны двери, с другой – перила, погружаясь в небытие. Через секунду я уже вышел из корпуса и стою на тротуаре. Воздух бодрящий и морозный, а с гор долетает запах елей. Мимо проплывает тротуар, и когда я смотрю вниз, то вижу, что мои ноги движутся, чтобы оставаться на нем. Я замечаю, что, странным образом, тротуар теперь появляется из ниоткуда в верхней части моего поля зрения и исчезает в никуда в нижней части – кажется, будто мои ноги взбираются по вертикальной беговой дорожке, но я вовсе не устаю!

Столовая становится больше, и ко мне приближается хвост длинной очереди из парней, уменьшающихся в размере по мере удаления; все стоят ко мне спиной. Один человек оборачивается и заводит со мной беседу. Я вижу, что он разговаривает с пустым пространством Здесь, смотрит на никого и говорит с никем – я принял в себя его лицо; я стал им. Поис-тине, я разговариваю сам с собой!

В столовой бурно и оживленно. Теперь у меня сотни лиц, сотни тел разных размеров и форм, и настоящий концерт из голосов, fortissimo. Здесь нет ощущения тяжести, нет никакой мрачности, несмотря на очаги гнева и неудовлетворенности, которые я замечаю. Появляется поднос, а через несколько минут – и место за столом. Еда выглядит ненастоящей, но когда рука поднимает ее на вилке и отправляет в буквальном смысле в никуда, находящееся внизу моей рубашки, то появляется вкус! Как это происходит, и почему же я когда-то принимал это как нечто обыденное?

На работе я отмечаю, оглядываясь назад, что я больше уже не Вижу, что я прикрепил себя к этому телу, к этой работе и к этим мыслям о том, как что делать и что сделать дальше, чтобы все «пошло хорошо». Однако за этим каскадом мыслей в третьем лице Видение продолжается, не ослабевая, время от времени появляясь в фокусе, как будто ждет, чтобы подхватить меня, если я вдруг упаду. Временами я удивлен дерзостью и силой этих возникающих сомнений, их способностью пленить меня и уносить в «мир», будто бы он отличен от Того, Кто Я Есть. Отдаю им должное, они отлично делают свою работу: на какое-то время они действительно могут заставить меня им поверить. Но одновременно присутствует замечательный и вполне естественный механизм распознавания, что я привязался к одной из этих мыслей. Это некое чувство, и когда появляется беспокойство, когда что-то начинает болеть, я знаю, что мой будильник только что зазвонил и мне нужно вернуться Домой, к Тому, Кто Я на самом деле. Как это просто! Но я иногда удивляюсь: как так получается, что Бог засыпает и принимает Себя за что-то иное?!

Сейчас день, и я в прогулочном дворике. Отсюда прекрасный вид на горы на западе. Это не те высокие, величественные горы, которые обычно ассоциируются со Скалистыми горами. На самом деле, держа свой большой и указательный палец на расстоянии вытянутой руки, я вижу, что они всего лишь около дюйма в высоту, и еще меньше, если измерить их еще ближе к их Источнику. Мимо проносятся облака различных размеров, и так как тюрьма расположена под воздушной трассой, то часто можно видеть следы крошечных самолетиков, медленно пролетающих мимо.

Видеть от имени и в качестве Первого лица-Единственного числа Настоящего времени, видеть именно то, что есть, как оно есть, и есть настоящее видение – у меня нет сомнений на этот счет. Смотря Сюда, я вижу ничто, пробужденное и сияющее. Но я также вижу, что до краев наполнен всякого рода вещами, что являюсь этой пустой и осознающей Вместимостью для мира. Смотрю наверх, я – небо в облаках; смотрю на горизонт, я – покрытые деревьями горы; смотрю вниз, я – это безголовое, странной формы тело вверх ногами. Поистине, все это – мое тело. Я широко развожу руки, чтобы вместить этот колоссальный Глаз, который вмещает все. Это и есть Тот, Кто Я есть: ничто и Все, оно все Здесь и бесконечно глубоко.

Вернулся в камеру, в 4.30 проходит перекличка, после чего, уже в третий раз за сегодняшний день, приходит столовая, и я наводнен столами, телами, голосами и вкусами. Позже, на работе, я чищу туалет и выбрасываю мусор, а теперь вновь в камере. Заходит мой сосед с книгой в руке. Он читает «Курс чудес» и время от времени цитирует какой-нибудь абзац вслух, что доставляет мне огромное удовольствие. Пока он читает, я замечаю, что у меня Здесь его лицо и его голос, а когда я с ним разговариваю, то и мой голос также Здесь – одно лицо и два голоса в этой занимательной Пустоте! Я – Бог, обсуждающий Сам Себя с Самим Собой!

Как раз перед последней перекличкой и запиранием дверей на ночь я включаю телевизор и пробегаюсь по каналам, чтобы взглянуть на происходящее в двухмерном мире телевидения, который, как я думаю, мало отличается от так называемого трехмерного «реального» мира, в котором живут другие, по их мнению. Независимо от того, что они говорят, я знаю лучше, так как вижу – на самом деле вижу,  – что этот «реальный» мир живет во Мне – так же, как этот телесериал, который сейчас идет, живет на экране телевизора. Я переключаю канал, и картинка меняется, но на экране это никак не отражается; через него прошел весь мой день, но то Чистое Осознавание, которым я являюсь, остается нетронутым. Это Тот, Кто Я есть. Вы полагаете, что Я – человек, который сидит в тюрьме. Однако с Моей точки зрения все наоборот, ибо Я вижу все иначе – эта тюрьма сидит во Мне!

Поистине, как мне напоминает Дуглас Хардинг и некоторые другие, весь день, каждый день, приходит и уходит в этом огромном Едином Глазе, и назвать любой из них неудачным значило бы лаять на свое собственное отражение.

Вот в какую игру я играл: убежденный в том, что я ничтожный, я боролся за то, чтобы быть принятым. Убежденный в том, что я бессилен, я боролся за то, чтобы господствовать. Всю энергию, которая у меня была, поглощало это двуглавое чудовище. Контролирование было предметом моих поисков, манипулирование – моим средством, боль – результатом. Практически все, что я делал, чтобы избавиться от страданий, со временем приводило к обратному. Вам это знакомо?

Вот самый простой выход: срежьте дно у бумажного пакета и приложите один конец к зеркалу у вас в ванной, а другой – к своему лицу. А теперь скажите правду, не то, что вы узнали от других, не то, что вы можете себе вообразить, а то, что вы на самом деле сами видите. Осмельтесь быть оригинальными!

Где ваше лицо? Оно там, в зеркале? Там, где его воспринимают другие (и фотокамеры), или оно с вашей стороны пакета? Если с вашей стороны не оно, то что же? Опишите это. Опишите все, как оно есть, прямо сейчас, для вас самих и ни для кого другого.

Вот что вижу я, когда это делаю. Там, в зеркале, я вижу знакомое лицо – то, что появлялось в каждом зеркале, в которое я когда-либо смотрел; то, которое со временем очень изменилось, поседев и сморщившись как перезрелое яблоко, однако которое все еще обладает чертами того человека, которым другие меня называют вот уже больше шестидесяти лет. Да, это «я», человек, которым, как мне говорили, я являюсь и которым я сам себя считал, – тот никчемный и бессильный парень, так долго боровшийся за то, чтобы все держать под контролем и чтобы его все признали, и в ходе этого принесший так много боли себе и другим. Не самый лучший парень, с которым себя можно отождествить. Но, быть может, есть другой способ взглянуть на это?..

Теперь я смотрю на ближний конец пакета, на конец, противоположный зеркалу, и что же я вижу? Я вижу прямо противоположное! Здесь я не нахожу никаких черт, никаких качеств, никакого лица! Но погодите, это же мой конец, и если тот, кем я себя считал, здесь не появляется – а я здесь никого не вижу, – тогда кому же принадлежит это осознавание, этот свет, это ощущение присутствия? На том конце пакета нет такого присутствия, никакого «я», которое я мог бы приложить к тому лицу. И, на самом деле, если подумать, его никогда и не было. Почему я когда-то поверил, что то, что видят другие, оттуда, где они находятся, имеет место Здесь, где нахожусь я? Как так получилось, что я принял ту внешность, которую видят другие, развернул ее, увеличил и притворился, что это ей здесь место, а не этому пустому осознаванию, когда я отчетливо вижу, что ее Здесь нет? Из моего Первого Лица я создал третье лицо, объект из Субъекта, и в результате больше шестидесяти лет жил самой большой ложью на свете!

Нужно ли мне это? Кому-нибудь это нужно? Не думаю. Я говорю, что пора вернуться к реальности, и если в глазах других я никчемный негодяй, то себе мне нет необходимости врать о том, кто я. Это так очевидно! То Я, которым я являюсь, находится на этом конце пакета, и на этом конце я вообще ничего не вижу; я – Сама Пустота. Пустота, которая абсолютно пробуждена, даже к собственной пробужденности. Пустота, которая безгранична, так как у нее нет краев, которая простирается до бесконечности и вместе с тем находится прямо Здесь и нигде больше!