Я услышал, как набирается телефонный номер, а на фоне звучит явственный голос Марка Касдена, потом мой голос. Казалось, что мы с Марком разговариваем в одной комнате. После того как номер был набран, я услышал звонок.

Из бумбокса раздался голос, он произнес что-то вроде этого: «Добро пожаловать на голосовую почту Pacific Bell. Укажите, пожалуйста, номер вашего ящика». Набрали еще несколько цифр.

«Пожалуйста, введите пароль».

«У вас три новых сообщения».

Потом: «Привет, Даррелл, это Дэвид Саймон. Пожалуйста, перезвони мне 818 783-42XX».

Еще один звонок. Опять мой голос, я говорю: «Эй, детектив Саймон только что позвонил Сантосу».

Бисли выключил магнитофон.

«Теперь что скажешь?» – спросил он без обиняков.

Боюсь, что мой ответ получился слишком дерзким: «Вот это техника у вас в ФБР, обзавидуешься».

Я сказал это высокомерно, глядя ему прямо в глаза.

Другой агент, который стоял рядом и слушал нашу пикировку, нагнулся, схватил бумбокс и, как какой-нибудь капризный дошкольник в приступе гнева, изо всей силы выломал дверцу кассетника.

Агенты с новой силой занялись обыском. Я сидел за столом и наблюдал.

Прибыл еще один агент. Он предъявил мне свое удостоверение, где стояло «старший специальный агент». Затем открыл большой блокнот с отрывными листами и стал строчить туда какие-то записи. Через несколько минут он оторвал взгляд от бумаги и спросил: «Где его компьютер?»

«Мы ничего не нашли», – сказал кто-то из агентов.

Старший казался раздраженным.

Снова стали искать.

Наконец я спросил главного агента: «Вы меня арестуете?»

«Нет», – ответил он.

Что?!?!?! Не арестуют? Я никак не мог в это поверить. Это же нонсенс. Однако он не шутил. Никто из остальных агентов даже бровью не повел. Похоже, это правда. Хорошо, тогда попробуем так.

«Если я свободен, то ухожу», – заявил я.

«Куда?» – спросил старший агент.

«К отцу. Посоветуюсь с ним, следует ли мне сотрудничать с вами». Сотрудничать , как же, конечно, но что-то я должен был сказать, чтобы попасть отсюда куда-нибудь, где чувствовал бы себя в безопасности.

Агент немного призадумался. Действительно, если я не арестован, то по какой причине должен оставаться здесь и глядеть, как они громят мой дом?

«Ладно», – сказал он.

Они обыскали меня, нашли кошелек и также его просмотрели. Не обнаружили ничего интересного и позволили мне выйти.

Трое агентов проводили меня до машины. Когда я открыл дверь, они стали обыскивать салон. Черт возьми! Агенты нашли коробку с дискетами, которую я случайно забыл в бардачке. Я сразу встревожился и разволновался, а они засияли.

Закончив обыск, агенты открыли двери и сели в мою машину так, словно они компания моих приятелей, с которыми я собирался выехать в город. Я был в шоке.

Я сказал: «Вы что делаете в моей машине?!»

«Поедем с тобой к твоему папе».

«Нет, не поедете. Выходите немедленно!»

Что вы думаете? Они взяли и вышли.

Агенты погрузились в две служебные машины и поехали за мной, я же направился к отцу, который в то время жил с новой подружкой. Она не особо мне нравилась.

Когда мы добрались до места, агенты сказали, что хотят войти вместе со мной. Я сказал, что не разрешаю, так как хочу поговорить с отцом наедине.

Они не уехали, а просто сели в машины и стали дожидаться, пока я выйду.

В Teltec я еще не до конца прибрался, и мне нужно было вернуться на работу без таких нежелательных попутчиков. Я выглянул и увидел, что они все еще ждут. Тогда я вышел и сказал им, что мы с отцом решили, что я должен проконсультироваться с адвокатом, а только потом говорить с ними.

Я пытался дать им призрачную надежду на то, что, возможно, буду сотрудничать с органами, но на самом деле, разумеется, не собирался этого делать.

Они наконец уехали.

Как только их автомобили исчезли из виду, я вскочил в машину и помчался в Teltec.

Почему же в этот день я не встретился с агентом Кеном Мак-Гуайром или с Терри Эчли из Pacific Bell? Видимо, они отправились к де Пэйну, надеясь, что он меня сдаст.

Льюис именно это и предложил. Я читал отчет ФБР о той беседе: Льюис готов был разговаривать, но просил гарантий. Он постоянно упоминал, что я опасен и что он меня боится.