— Дебора, что толку говорить о нас. То, что было между нами, — в прошлом. Повторяю: забудь о том, что когда-то случилось в Лондоне, — сказал он мягко.

— Не так уж и давно, Доминик. Меньше, чем четыре года назад.

— Может быть, но те времена прошли. Ты была замужем за другим. Я женат.

— Как мелодраматично! Ничего общего с тем молодым человеком, в которого я была влюблена. — В голосе Деборы прозвучала нескрываемая ирония.

— Если ты влюбилась в меня, то почему поверила своему брату, тому, что он лгал обо мне? И, любя меня, вышла замуж за Боудена? — спросил Доминик.

Потупив глаза, Дебора провела своей рукой по его.

— Я не хотела ему верить. Но он мой брат. И я не знала тебя достаточно хорошо. Может, то, в чем он тебя обвинял, было правдой? Откуда я могла знать?

— А сердце ничего тебе не говорило? — спросил Доминик, которого интересовало нечто более важное: почему герцог Роксбури субсидировал деньгами чужих ему людей?

— О, Доминик! Я была молода и неопытна! А ты — решительный американец, такой непохожий на тех мужчин, которых я встречала. Откуда мне было знать, что брат хотел выдать меня замуж за ужасного старика?

Заскучавший Доминик спокойно сказал:

— Что теперь говорить, Дебора. Ты все сделала верно. Нет никакого смысла ворошить прошлое. Я не держу на тебя зла.

— Доминик, дорогой! Ты не представляешь, какое счастье слышать это! Я провела столько времени, проклиная себя. Для меня было огромной радостью, когда Джулиус сказал, что мы едем в Америку! Моя первая мысль была о тебе! — Она взглянула на него. — Единственное, о чем я могла думать, так это снова увидеть тебя, исправить свою ошибку, и, возможно… — Дебора тяжело вздохнула:

— Но этого не случилось. Ты женился, а щедрость Роксбури не сделала меня счастливой.

Обрадовавшись, что она снова упомянула Роксбури, Доминик быстро сказал:

— Удивительно, что Роксбури устроил ваш приезд сюда сейчас, когда идет война! Странно.

Тень досады пробежала по хорошенькому лицу Деборы:

— Не так уж странно, если знать, что старый Уитербоу и герцог — близкие друзья. Когда Роксбури узнал, что у Джулиуса есть наследство в». Америке, он был так добр, что предложил оплатить дорогу. Он сказал, что делает это потому, что Уитербоу не все предусмотрел, и он не оставит нас без средств.

Сохраняя вежливое выражение лица, Доминик слушал эту сказку с растущим интересом. Он не знал Роксбури близко, но помнил его по Лондону, слышал рассказы Джейсона и Моргана о его махинациях. Нет, Роксбури никогда ничего не делает просто так! Он слыл щедрым человеком, это правда, но он не был мотом, и потратить большие деньги на незнакомых людей, чтобы помочь им получить весьма сомнительное наследство! Очень интересно… Доминик вежливо спросил:

— А средства на жизнь? Мне не хотелось бы касаться этой деликатной темы, но я помню, что в Лондоне вы с братом были стеснены в деньгах. Теперь, похоже, деньги для вас больше не проблема?

— Фу, как невежливо с твоей стороны говорить об этом в такую минуту, — рассердилась Дебора, и ее пухлые губки сердито надулись.

— Ты совершенно права, — кивнул Доминик. — Но мне хотелось бы знать о тебе все.

— Ничего удивительного, — сказала Дебора. — Как тебе известно, в Америке немало людей, все еще верных короне. Они до сих пор чувствуют, что война за независимость была ошибкой. Роксбури — член филантропической организации в Лондоне, которая очень серьезно занимается судьбой британцев, организовавших мятеж и затем оставшихся здесь.

Заметив скептический взгляд Доминика, Дебора капризно сказала:

— Хочешь верь, хочешь нет, но это правда! Роксбури хотел, чтобы Джулиус поговорил с некоторыми из них, и заплатил ему за это хорошенькую сумму. После войны организация Роксбури охотно оплатит возвращение домой, в Англию, всех бывших британских солдат, которые желали бы умереть на родине!

Дебора, конечно, слишком ограниченна, если верит всей этой чепухе. А что до Роксбури… Доминик чувствовал, что по его спине пробежал холодок. Он может поклясться: Роксбури не беспокоит судьба бывших английских солдат, мечтающих умереть на родине. Но как мудро — придумать столь благовидную причину, чтобы поднять людей, поклявшихся служить британской короне!

«Экий хитрец! Старая лиса!» — думал он со смесью злости и восхищения. Доминик горел желанием рассказать обо всем услышанном своим приятелям; для этого необходимо было выманить Дебору из укромного уголка, где они стояли. Сердечно улыбаясь, он сказал:

— Ну что ж, пойдем к остальным? Я уверен, они без нас скучают.

— О, Доминик! Как ты можешь вот так… — Дебора обхватила его руками за шею. — У нас и без того мало возможностей побыть наедине. И я не хочу тебя делить с другими! Пожалуйста, дорогой, поцелуй меня!