— А ты молодец, Жан! Настоящий герой! Ловко ты разделался с датчанином!

— Барин-с! Сударь! — обрадовался он. — Жалко, принц рано флаг спустил-с! Мы только разогреться успели-с!

— Ну да, с флагом он погорячился, — усмехнулся я.

Датчане ликовали, в воздух взлетали головные уборы.

Вокруг нас все пришло в странное возбуждение. Датские офицеры и солдаты, ополченцы и женщины мельтешили перед глазами. Одни радовались, некоторые рыдали. Но большинство лиц, грязных от пота, крови и гари, сияли благородной восторженностью.

Генерал Линдгольм подошел к кронпринцу Фридриху и разразился напыщенной речью. Образовался круг слушателей. Люди с упоением внимали словам генерала.

На меня никто не обращал внимания. Я вытащил из кармана бумагу, развернул и пробежал глазами. Государь император предписывал по прибытии в Кенингсберг передать груз Ордену Святого Иоанна Иерусалимского через его представителя графа Коррильо. Выходило, что пропавшее серебро предназначалось для мальтийских рыцарей.

Я приподнялся на носках и попытался разыскать в толпе Артемия Феклистова. Вдруг кто-то коснулся моего локтя. Обернувшись, я увидел сержанта Дугласа, бойца из моего отряда.

— Извините, сэр, я окликал вас, но вы не слышали. Возьмите мои туфли! Они должны вам подойти. — Он протянул мне обувь.

— Спасибо, Дуглас. А ты?

— Я разжился датским трофеем, — солдат указал на свои ноги, обутые в сомнительного вида башмаки.

— Спасибо, друг, — поблагодарил я, надевая туфли. — И вот что, Дуглас. Куда подевался Феклистов? Его нужно найти и задержать!

— Слушаюсь, сэр.

Дуглас нырнул в толпу, собрал остальных солдат, и все они занялись поиском.

Датчане, затаив дыхание, слушали генерала Линдгольма. Время от времени раздавались рукоплескания.

— Что происходит? — спросил я капитана Тезигера.

— Генерал Линдгольм в ударе. — Фредерик махнул рукой. — Все то же. Великий день! Нация сплотилась! Великий кронпринц!

— А кронпринц недоволен? — заметил я.

— Да уж! Ну и народ! — воскликнул капитан Тезигер.

Мы стояли в первом ряду. Тезигер с интересом слушал генерала Линдгольма. Вдруг со всех сторон раздались восторженные возгласы, люди рукоплескали, не жалея ладоней. Я не понимал датского языка и с нетерпением ждал пояснений от Фредерика.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы поводом для национального праздника стал спущенный флаг? — с сарказмом спросил он, в то же время хлопая в ладоши.

Я хмыкнул.

— Генерал предлагает объявить сегодняшнюю дату днем государственного флага! — обернувшись ко мне, с изумлением сказал капитан Тезигер.

Он развел руки для очередного хлопка, но неожиданно выражение лица его изменилось, он схватил меня за руку и дернул на себя. Я почувствовал удар в бок, обернулся и увидел Феклистова. Воспользовавшись неразберихой, он пытался заколоть меня кинжалом.

Я бросился на Артемия, выбил оружие из его руки, началась потасовка. Но через мгновение нас разняли. Телохранители кронпринца растащили нас в стороны. Воцарилась тишина. Люди смотрели на нас с возмущением и ждали решения его высочества. Кронпринц смотрел тяжелым взглядом то на меня, то на Феклистова. Неожиданно рядом с его высочеством появился капитан Тезигер. Я и не приметил, когда Фредерик умудрился пробраться к августейшему отпрыску. Он что-то тихо прошептал — так, чтобы слышал один кронпринц. Его высочество обронил какую-то фразу, поднял указательный палец и направил его на меня.

— Арестуйте! — приказал он, затем перевел указательный палец на Артемия Феклистова и добавил: — Этого человека.

Его телохранители увели Артемия. Кронпринц подал знак генералу Линдгольму, и тот продолжил выступление. По толпе прокатились вздохи облегчения. Инцидент был исчерпан.

Я заметил, что Фредерик Тезигер знаком просит меня подойти. Я прошел по кругу и оказался за спиной кронпринца.

— Его высочество произнесет речь, — сообщил Фредерик. — Он хочет, чтобы ты был рядом.

Кронпринц взглянул на меня, и что-то примирительное светилось в его глазах. Я поклонился, приложил два пальца к виску и представился:

— Граф Воленский, командир Отряда Висельника. Для меня большая честь…

Я запнулся. Сказать: «…большая честь принять капитуляцию» было бы невежливо.

— …большая честь стать участником… — поправился я.

И вновь запнулся. Слова «стать участником капитуляции» прозвучат и вовсе глупо.

— …перемирия, — нашелся я.

— Перемирия! Именно! Перемирия! — просиял кронпринц.