Парень оказался знатоком покушений. Для начала он рассказал нам множество деталей убийства Кеннеди. Было интересно. После его ухода МНС сказал, что Парень пересказал содержание одной книги, недавно опубликованной в США. Такая книга есть у нас в институте. Но выдается она только по особому разрешению. И читать ее можно только в специальном хранилище (спецхране) буквально за железной дверью. Как этот тип достал ее? Хотя теперь даже сверхзапретные книги можно приобрести без особого труда на черном рынке. МНС прав, я тоже слыхал об этой книге, но не пытался получить разрешение читать ее, так как проблема покушений меня совсем не интересует.

В другой раз Парень рассказал о том, как было организовано убийство Кирова. Хотя мы все немало знали на эту тему, мы слушали с разинутыми ртами. Должно быть, рассказчик много привирал от себя. Но если это так, врал он мастерски и с вдохновением. Ощущение правдоподобности было полное. Особенно любопытно было то, что убийство Кирова было построено по той же схеме, по какой впоследствии было организовано убийство Кеннеди: психически больному человеку осторожно внушают идею покушения, постепенно подталкивают в этом направлении, создают благоприятные условия, под его прикрытием здоровые и расчетливые люди проводят покушение, затем уничтожаются все участники дела, которые могли бы способствовать раскрытию механизма покушения. Эта схема, сказал сам Парень, классическая. Покушение на Ленина было точно такое же. Оно случайно не удалось: Ленин оказался невосприимчивым к яду. Хотя в свете фактов последнего времени не исключено, что этот яд был не так уж безвреден для Ленина. Я лично (это слова Парня) склоняюсь к тому, что яд сработал, но особым образом: он сделал Ленина нетрудоспособным, а через несколько лет сделал его полным маразматиком и свел в могилу. Возьмите, наконец, покушение на Брежнева!

Услышав последние слова, мы даже привстали на своих ложах. Что такое?! Какое покушение?! Но тут заявилась Матренадура и приказала нам спать. Парень ушел в свой сарай, пообещав рассказать о покушении на Брежнева в следующий раз.

Вместе с горожанами, едущими в деревню для самой примитивной физической работы, выезжают самодеятельные концертно-агитационные бригады. Для участников таких бригад поездки в деревню отчасти суть общественные (партийные и комсомольские) поручения, отчасти развлечение и отдых, отчасти замена физической работы, отчасти творческая деятельность. Такие бригады в большинстве случаев и участников добровольны, многие участвуют в них с удовольствием и получают от таких поездок массу приятных впечатлений. Когда у нас в институте такая бригада возвращается из поездки, то весь институт только тем и занят, что обсуждает ее приключения. Ездят такие бригады в деревню не только во время уборочной кампании, но и зимой. Явление это очень интересное, но совершенно не описанное ни в художественной, ни в научной, ни в хроникальной литературе. На мой взгляд, те, кто интересуется причинами успеха коммунизма, должны были бы обратить внимание на это замечательное явление.

Концертно-агитационная бригада образуется на такой короткий срок, который достаточен, чтобы люди привязались друг к другу и раскрыли свои лучшие качества, и совершенно недостаточен для того, чтобы люди проявили свои худшие качества и перессорились. Кроме того, в них частично стихийно и частично сознательно подбираются люди, психологически более совместимые друг с другом, чем в обычных человеческих группах. Наконец, в них попадают люди с талантами, шутники, хохмачи, любители выпить, но не патологические пьяницы (таких не берут). Поэтому время функционирования бригады — светлое пятно в унылой жизни ее участников, праздник, период творческого подъема и житейских приключений. Руководителем бригады обычно назначается авторитетный член партии (часто — член партбюро). Но партийный контроль тут не чувствуется, ибо тут он совсем ни чему. И как правило, члены бригады ничего предосудительного и не совершают. У нас в институте, например, за все время не было ни одного особого происшествия, связанного с такими бригадами. Скорее наоборот: поездки сопровождаются благодарностями, хвалебными статьями в стенгазете и премиями. Такие бригады суть народное творчество в самом лучшем смысле этого слова. И странно, именно с этой точки зрения о них почти ничего не говорят и не пишут в общественных масштабах. В последние годы даже наметился явный спад в этом деле. С каждым годом бригады становятся все серее и безрадостнее. Говорят, что причина этого — радиоприемники и телевидение. Но я с этим категорически не согласен. Когда объявляется концерт агитбригады, люди набиваются в клубе битком. Даже детективы по телевизору не смотрят в это время, предпочитая концерт бригады. Я знаю случаи, когда люди бросали ради таких концертов передачи футбольных и хоккейных матчей. А это что-то да значит!

Население любит концерты агитбригад по многим причинам. Назову основные. Во-первых, это — повод собраться вместе и поболтать. После концерта бывают танцы для молодежи. Во-вторых, пропагандистская лекция, с которой начинается концерт, бывает насыщенной и интересной. Лекторы позволяют себе многое такое, что недопустимо в других условиях. Напропалую импровизируют, отвечают на ехидные вопросы порою так, что диву даешься, почему их не сажают. На таких лекциях часто присутствуют работники района и области, но и они слушают, как говорится, развесив уши: лектор из столицы, там наверняка санкцию дали. Между прочим, такую санкцию иногда дают на самом деле с целью произвести некую разрядку настроений. Такое бывает и в городах на «закрытых» лекциях. В-третьих, приехав в деревню, члены бригады начинают собирать критические материалы, и это им дозволено. Более того, им помогают местные работники. Эти материалы потом обыгрываются в стенгазете, которая вывешивается в клубе перед концертом, в частушках, в шутках ведущего концерт. Наконец, сама программа концерта бывает интересной, исполняется с большим подъемом и воодушевлением. Без аплодисментов не проходит ни один номер. Часто просят повторить. Хотя самодеятельным исполнителям и далеко до профессионалов, что всем очевидно, но они все же на порядок выше местной самодеятельности, а воспринимаются как свои.

Вот я написал этот панегирик агитбригаде и ужаснулся; почему я его написал, ведь если внимательнее присмотреться к этому явлению, то даже нетребовательный ум способен заметить, какое это убожество! Да потому, что окружающее есть еще большее убожество. Вдумайтесь только. Например члены агитбригады собирают критические материалы. На кого? Кто их дает? Ответьте на эти вопросы честно, и вы поймете: это — открытые доносы, санкционированные местным начальством и населением, которое жаждет хоть какой-нибудь жертвы и расправы. Лектор выдает слушателям интригующие материалы «по секрету». Какие? А такие, какие высшим властям желательно распространить в народе. Например, что китайцы собираются напасть (и нападают!), что евреи — шпионы, что нам Африку кормить приходится, что у нас есть оружие посильнее американского и т.д. и т.п. А шутки и смех... Запишите слово в слово и прочитайте на другой день на свежую голову! Уверяю вас, кроме затасканных старых анекдотов и пошлостей в деревенском стиле (с намеками на зад и перед), ничего не обнаружите.

Почему ты не пошел на концерт? — спросил я у МНС. А вы? — спросил он в ответ. Меня от этого дерьма давно тошнит, ответил я. Меня тоже, сказал он. Но недавно.

Стенки нашего сарая исписаны стихами и изречениями о Матренадуре. Они тут, надо думать, накапливались годами. Большинство из них неинтересные и нецензурные. Но некоторые заслуживают внимания. Около моего ложа, например, написано следующее:

Под этим стихом другим почерком написано:

Не потому, что она — дура,

А потому, что на века,

Советов власть жива пока,

Она — центральная фигура.

Сбоку написано:

И не такая она дура,

Она, скорее всего, — шкура.

Дальше нарисована голая баба, а рядом с ней — стихотворение:

О нет, приятель, ты не прав.

Ты исказил Матренин «ндрав».

Когда потребует натура,