Вот он каков, наш человек! А попробуйте предсказать поведение его! Вот он поклялся вам, что ваш разговор с ним останется тайной. А на другой день растрепал ваш секрет по всему городу. Пообещав помочь, он тут же начинает копать вам яму. Начав бороться за разоружение, он удваивает производство оружия. Начав борьбу за освобождение пролетариата, он кончает тем, что насилует не только пролетариат, но даже ближайшего союзника — беднейшее крестьянство. А про интеллигентскую прослойку и говорить нечего. Или, к примеру, пошел наш человек за картошкой и сказал, что через полчаса вернется. Ждете час, два — нет его. Ждете третий — опять нет. И не ждите. Он может вернуться через пятнадцать суток со стриженой головой из тюрьмы, куда он попал за мелкое хулиганство (повздорил, например, с пьяным продавцом из-за гнилой картошки). Но он может вернуться и через три часа. Счастливый. От злости выражающийся только матом. Оказывается, за углом выбросили бананы, и ему удалось ухватить килограмм. Зеленые, правда. Но не беда, в желудке нашего человека мигом дозреют. Короче говоря, с формальной логикой тут делать нечего. Тут нужна, повторяю вслед за классиками и доктором философских наук Барабановым, логика диалектицкая. А классики никогда не врут, хотя и ошибаются на каждом шагу. Или, скорее, никогда не ошибаются, хотя и врут на каждом шагу. Они ведь тоже наши люди.

Если наш человек таков, а он, скорее всего, именно таков, то почему он таков? — спросил Старик. Поговорим об этом в другой раз, сказал МНС.

— Все это нынешнее брожение умов есть результат двух причин. Первая причина связана с разоблачением сталинизма. Это — просто несколько запоздалая реакция на прошлое. Вторая причина — влияние Запада. Книги, фильмы, музыка картины, моды, туристы оттуда, туристы туда. Регулярные передачи с Запада на нас. Ненаказуемые связи с иностранцами. Телефонные разговоры. Переписка. Недооценивать этот фактор нельзя.

— Сталинизм забыт. Новые поколения о нем почти ничего не знают. И не переживают так остро, когда что-то узнают.

— Тут сложнее. Тут — некая историческая инерция. Передача от прежних поколений новым некоторых настроений. Например, сомнений в идеалах, неверия, презрения к высшему руководству. И потом, я не могу согласиться, что молодежь не знает о сталинизме. Знает. И может быть, больше, чем знали мы. А мы узнали больше, чем наши отцы.

— И влияние Запада не столь уж значительное. Оно локализовано Москвой и несколькими крупными городами.

— Тоже неверно. Ты много ездил по стране? А мне приходилось. Радио слушают везде. И длинные волосы везде носят. И бород там не меньше. И картинки рисуют не хуже московских нонконформистов. И анекдоты те же самые.

— Но внутренние-то причины играют какую-то роль.

— Конечно. Недовольство плохой организацией дел. Цены растут. Привилегии. Произвол начальства местами. Это все общеизвестно. Но обрати внимание, чем заняты недовольные и критические умы и что вызывает внутреннее недовольство? Есть тут совпадение? Вот тебе поразительный пример. Школьная «реформа» (точнее — новая школьная политика) тебе известна. Ты думаешь, ею довольны? Нет, конечно. А как люди на нее реагируют? Они принимают ее как абсолютную справедливость. Думают лишь о том, как бы обойти ее (знакомства, взятки). Недовольство же вливается в некоторый уже заданный поток недовольства, в те формы брожения умов, о которых я уже говорил. Это же естественно. Между прочим, ненависть чехов к нам после того погрома в шестьдесят восьмом году выразилась, в частности, в том, что чешская хоккейная команда обыграла нашу с погромным счетом.

— Мы — страна неограниченных возможностей.

— Скорее — невозможностей.

— Одна из областей рапортовала Центральному Комитету и лично товарищу Брежневу, что она на пятнадцать минут раньше срока закончила уборку урожая. Вранье, конечно. Но Генсек на радостях решил посетить область. Об этом пронюхало областное начальство. Мобилизовали все силы. И за каких-то два дня все-таки успели.

— Убрать урожай?!

— Нет, что вы! Успели запахать неубранный урожай.

— Видали объявление внизу? Готовьтесь. Скоро в клубе состоится обсуждение второй части воспоминаний Брежнева. В библиотеку завезли сто экземпляров книги. Тех, кто не явится, будут переписывать и сообщать по месту работы.

Важнейшее место среди идеалов коммунизма занимают полное социальное равенство и свобода. Один из краеугольных социальных принципов этого общества — всеобщее фактическое равенство, означающее одинаковое отношение к средствам производства, равные условия труда, распределения, а также участия в управлении общественными делами, гармонию личности и общества на основе органического сочетания личных и общественных интересов.

Каково? Смешно? Не стоит обращать внимания на бред полоумной старухи? Нет, это не бред сумасшедшего. Это — вполне серьезный продукт мощнейшего идеологического аппарата власти. Многие миллионы людей систематически пропускают это через свои мозги и отдают этому значительную часть своих сил и времени. И это оставляет неизгладимый след в их сознании. Думаете, верят в этот бред? Нет, как раз наоборот. Представьте себе такую картинку. У нас у всех отрастают от природы некие крылышки, а живем мы почему-то в болоте. И вот нам систематически подрезают эти крылышки, обещая при этом сказочный полет в будущем. Эффект такого обещания очевиден: он ориентируй нас на безнадежную болотную жизнь. Жизненный смысл бреда этой сумасшедшей старухи прост: марш в болото и не думайте о полете! Дело не в том, что такой бред сочиняет сумасшедшая старуха, а в том, что общество предоставил ей право сочинять такой бред и власть навязывать его миллионам сограждан. А я — помощник этой гнусной твари, выполняющей самую гнусную социальную функцию и вынуждающей меня на еще большую гнусность — на маскировку и облагораживание ее гнусности. В таком случае брось это дело. Что тебя заставляет быть соучастником гнусности? Корысть? Необходимость? Карьера? Ах, если бы это было так! Все дело в том, что мы с этой сумасшедшей старухой суть твари одной породы.

Но с другой стороны, тут все верно. Она говорит о «фактическом равенстве» и тут же истолковывает его как «одинаковое отношение к средствам производства, равные условия труда, распределения» и прочее. У нас у всех (у рабочих, директоров, младших сотрудников, академиков, профессоров и прочих) действительно одинаковое отношение к средствам производства в том смысле, что они не принадлежат никому из нас персонально. Как в армии генералы и солдаты не являются хозяевами пушек, пулеметов, автоматов. Но это не исключает их различного положения в обществе. Одинаковые условия труда и распределения не означают фактического равенства в трудовой деятельности и в доле продукта, что тоже очевидно. «Полное социальное равенство и свобода» при коммунизме суть лишь некоторые условия для неравенства и несвободы в другом плане, в котором нужны другие слова. Официальная идеология, давая фактам жизни свои названия и свою интерпретацию им, мешает заполнению сознания системой понятий, фиксирующей фактическое состояние общества без идеологической пелены. Вот в чем дело!