Вопрос девушки заставил меня нахмуриться. Что за бесцеремонность?

– Маша, ты знаешь...

– Знаю-знаю, - опять прервала она меня.
– Не уходи от темы. Давай. Признавайся. Мне это очень нужно знать!

– Зачем?

– Нужно если спрашиваю. Есть основания. У вас мужчин, сейчас, очень много всяких проблем. Я-то об этом прекрасно знаю! Можешь не юлить! И у тебя, наверное, тоже... хотя, может, ты - исключение?

Мне показалось, что последний вопрос девушка задала с надеждой.

– У меня всё в порядке!
– недовольно бросил я, наконец.

В ответ мне раздался её хохот. Маша смеялась, и её полное тело ходило ходуном. Смех у девушки оказался грудной, но не неприятный. Ничего обидного я в нём не услышал.

– Что это ты смеёшься?

– Не обижайся, - отозвалась она сквозь раскаты.
– Подожди секундочку...

И любительница пива продолжала хохотать. Однако, этот взрыв прекратился также внезапно, как и начался. Всё ещё успокаиваясь, и с улыбкой на лице, Маша обратилась ко мне со следующими словами:

– Не обижайся. Просто все мужчины на этот мой вопрос всегда отвечают одинаково. Как запрограммированные.

Я засунул руки в карманы, и слегка прогнув спину, сказал:

– Ну и что? Чем тебе это не нравиться?

– А тем, что это не так. На деле, конечно. Всё не так. Как только доходит до секса...

Маша умолкла, улыбнувшись ещё шире.

– Ну - у - у?
– протяжно уточнил я.

– А ничего! У половины вообще ничего не получается!

"Что же тут удивительного?
– подумал я.
– С такой внешностью, и после всего что я знаю... что же тут удивляться?"

Но вслух я произнёс:

– Ну у другой-то половины, всё хорошо небось?

Улыбка медленно сползла с лица девушки.

– Не настолько уж и хорошо, что бы мне понравилось, - с пробудившейся грустью заметила она.

– Да?
– с искренним интересом переспросил я.

– Да, - отрезала Маша.

И помолчав мгновение, вкрадчиво и довольно громко спросила:

– Вот ты, можешь заниматься сексом также как мужики в порнухе?

От данного вопроса я опешил.

– Как мужики в порнухе?
– промямлил я.

– А - а - а! Вот видишь? Не можешь!

Барышня опустила голову, и со вздохом прибавила:

– И никто не может!

Мы всё медленней шли по парку. Впереди находилась лавочка, наполовину засыпанная листвой.

– Пойдём, присядем, - предложила Маша.

– Пойдём.

Мы приблизились к лавочке, и моя спутница грузно опустилась на неё. Вытащив из-под мышки бутылку с пивом, девушка поставила её рядом.

– Ну а этот молодой человек, что же?
– поинтересовался я в продолжение разговора.
– Он что же, тоже оказался слаб в сексе?

– Конечно! К тому же - придурок!

– А это ты уже говорила.

– Так как же иначе? Вот смотри. Мы расстались. Он мне надоел. Но, может быть, я бы его и простила, но он тут же, нашёл себе другую! Сволочь такая!

Маша открутила крышку и поднесла бутылку к губам. Последовали жадные хлебки.

– Ну а если бы он не нашёл себе другую?
– справился я.
– Вернулась бы к нему?

Девушка оторвалась от бутылки, и, издав звук больше похожий на шипение удава, с трудом ответила:

– Да нет. Наверное, нет. Он меня во всём не устраивал.

Голос её еле пробивался сквозь содержимое рта. Наконец, проглотив всё до конца, Маша закрутила крышку, и уже нормальным тембром сказала:

– Здесь ведь дело не в этом!

– А в чём?

– Да ты садись рядом...

Маша жестом пригласила меня сесть. Она сдула листья, освобождая мне место, и я опустился подле неё.

Вокруг было пустынно и тихо. Не видно ни души. Только неутомимый вечерний ветер шелестел листьями и раскачивал ветки.

– Я ведь раньше жила с другим мужиком!
– доверительно сообщила мне барышня.

Она сидела сильно ссутулившись.

– Да?
– с интересом, проговорил я.
– С каким?

– Да вот такой был мужик. Старше меня на десять лет.

– Ну - у - у?
– поощряя её к продолжению, вскинул я брови.

– Наркоманом он оказался! Вот тебе и ну!

– Наркоманом? Ой... это же ужасно!

Маша вскользь посмотрела на меня. В её взгляде я прочёл снисходительность.