на радость миру выпускает в свет.

Его рисунок четкий и чеканный,

реальный, символичный, странный,

как будто до него и живописи нет,

сплетаясь с цветом, создавал орнамент.

Переплетенье тел, ветвей и трав,

симфонию цветов в себя вобрав,

высвечивало в тоне лиц пергамент.

Спускаясь к башмакам, к земле сухой,

узор и цвет несли с собой покой.

А зелень глаз изображённых лиц

напоминала сон жестоких птиц,

готовых на гортанный резкий клич

взлететь и поразить любую дичь.

14

Теперь Андрей. Господь меня заставил

стоять подолгу у его полотен.

Мазок невидим, цвет упруг и плотен.

Старинных мастеров сложнейших правил

придерживался он, к себе примерив.

В рисунке точен и изыскан в тоне

так, словно бы учил его Вермеер

и консультировал Ван Дейк и сам Джорджоне.

Но кроме техники секретной и волшебной,