— Необычный выбор для леди.

— Возможно. Какое отношение это имеет к убийству Лили, которым, как мне сказали, вы здесь занимаетесь?

— Мне кажется, вы воспользовались удобным случаем, потому что отец не одобрил бы ваш интерес к столь кровавым и неженским темам.

— Это не ваше дело.

— Таким образом, вы читали одна. Вы не звали Мэддока или Дору, чтобы они принесли вам воды или добавили газа в лампе, или заперли двери?

— Я не хотела пить, и я вполне способна сама прибавить или убавить газ в лампе, а также запереть двери.

— Значит, вы совсем не видели Мэддока?

Наконец-то Шарлотта поняла, что он хочет узнать, и была раздосадована, что не поняла это раньше.

— Нет.

— Так что он мог выйти в любое время вечера, насколько вы знаете?

— Миссис Данфи сказала, что Мэддок говорил с ней. Он ушел, когда Лили стала опаздывать, и… и начал беспокоиться.

— Так он говорит. Но миссис Данфи была одна на кухне. В действительности он мог выйти раньше.

— Нет, не мог. Если бы я позвала его за чем-нибудь, я бы заметила его отсутствие.

— Но вы читали книгу, которую ваш отец не одобряет. — Питт пристально смотрел на нее. Его взгляд был очень откровенен, как будто стена недоверия между ними исчезла.

— Он не знал об этом! — Но как только она сказала это, неприятная мысль пришла ей в голову. Возможно, Мэддок знал. Она взяла книгу из кабинета отца. Мэддок знал книги в кабинете достаточно хорошо, чтобы заметить, какая книга отсутствует, и он знал ее привычки. Она повернулась и посмотрела Питту в лицо.

Инспектор просто смеялся.

— Однако… — продолжил он, закончив разговор о книге легким взмахом руки. Фактически он был самым неопрятным созданием в этой жизни и разительно отличался от Доминика. Он выглядел, как длинноногая птица, хлопающая крыльями. — …Я не могу понять, что он имел против мисс Абернази. — Питт повысил голос. — Вы дружили с мисс Абернази?

— Не особенно.

— Нет, — сказал он задумчиво. — Из того, что мне говорили, она вряд ли была вхожа в вашу компанию. Довольно ветреная девушка, часто смешливая и скорее фривольного поведения. Бедное дитя…

Шарлотта посмотрела на него. Инспектор был мрачен. Разве он до сих пор не привык к смертям на своей работе, разве это еще трогает его?

— Она не была аморальной девушкой, — сказала она очень тихо, — просто молодая и еще немного глупая.

— Ну конечно. — Жалость отразилась на его лице. — Маловероятно, чтобы она имела связь с чьим-то дворецким. Я полагаю, ее стремления были направлены более высоко. Ее вряд ли продолжали бы принимать в том обществе, которого она искала, если бы она связалась со слугой, даже если бы тот был высокого ранга.

— Вы насмехаетесь, мистер Питт?

— Так оно и есть, мисс Эллисон. Я не всегда следую правилам высшего общества, но я знаю, что они собой представляют.

— Вы меня удивляете, — сказала она зло.

— Вам не нравится мой насмешливый тон, мисс Эллисон?

Она вспыхнула. Это уже была настоящая наглость.

— Я нахожу, что вы стали вести себя нахально, мистер Питт. Если вы хотите задать мне какие-нибудь вопросы, связанные с вашей деятельностью, то, пожалуйста, задавайте. В противном случае позвольте мне позвать Мэддока, чтобы он указал вам дорогу отсюда.

К ее удивлению, он тоже засмущался и отвернулся от нее.

— Извините меня, мисс Эллисон. Последнее, чего бы я хотел, это обидеть вас.

Теперь смущена была Шарлотта. Питт выглядел несчастным, как будто она действительно оскорбила его. Это была ее вина, и она знала это. Она была невыносимо грубой, и он настолько забылся, что ответил ей тем же. Шарлотта использовала свое социальное превосходство и нанесла последний удар. Это не то, чем можно гордиться. Фактически, это злоупотребление положением, и это должно быть исправлено.

Она тоже не смотрела на него.

— Извините меня, мистер Питт. Я говорила необдуманно. Я не сержусь на вас, но я немного расстроена… обстоятельствами, вот и позволила себе… Пожалуйста, извините меня за мою грубость.

Инспектор говорил тихо. Эмили была права, у него очень красивый голос.

— Я ценю вас за это, мисс Эллисон.

И снова Шарлотта почувствовала себя очень неловко, зная, что он внимательно за ней наблюдает.

— И не нужно переживать за Мэддока. У меня нет никаких причин, чтобы арестовывать его. И скажу вам честно, я думаю, очень маловероятно, что он как-то причастен к этому делу.