Я была до смерти напугана, но старалась не поддаваться страху. Ни у кого я не видела таких синих глаз, как у Ника. Они были цвета неба, когда ночь встречается с днем. И из-за этой синевы Ник казался более зрелым и более опасным.

— В следующий раз, — сказал он, — просто делай свою работу и нихера не прикасайся ко мне, если хочешь жить.

— Николас, прекрати, — рявкнул Сэм.

Я перехватила его взгляд. Он стоял, прижав ладони к стеклу, словно собирался разбить его, если придется.

— Ты в порядке?

— Прости… — удалось выдавить мне, горло перехватило. — Я просто…

Мне хотелось сказать Сэму про шрам, спросить, не связано ли это как-то с его собственным шрамом, но его напряженный взгляд давал понять, что сейчас не время.

— Прости, — повторила я, отвернулась и поставила свой лоток на стойку, чтобы с головой погрузиться в работу.

Папа вернулся в лабораторию только час спустя.

— Образец Ника готов, — сказала я.

Между его указательным и средним пальцами была зажата полусъеденная соломинка. Отец бросил курить три года назад, и с тех пор соломинки заняли место сигарет.

— Как все прошло? — Он сунул соломинку в рот и сел за свой компьютер.

— Хорошо, — солгала я.

Я развернула стул так, чтобы видеть парней. Кас подбрасывал в потолок теннисный шарик. Трев исчез в ванной комнате. Ник все еще смотрел телевизор.

Сэм… просто лежал на спине с закрытыми глазами.

— Кто звонил? — спросила я отца. — Коннор?

— Да. И все в порядке.

Коннор был назначен Подразделением для проверки, но приходил лишь раз в несколько месяцев, осматривал парней и спрашивал, готовы ли они. Отец постоянно говорил: "нет". И когда я спросила, к чему их готовят, он как всегда ответил: "Это секретная информация".

Сэм принял сидячее положение, мускулы на его предплечьях напряглись. Каждый день, ровно в два часа дня, он тренировался. Наблюдение за ним было для меня глотком свежего воздуха среди всей этой рутины — я ловила каждое его движение.

Я взглянула на электрические часы на стене, было 13:55.

Сэм снял белую футболку и повернулся, демонстрируя мне татуировку на спине. Четыре березы занимали большую ее часть, рассекая ветвями плечи и спускаясь по рукам.

Сначала он сделал упражнения на растяжку, затем принял упор лежа и начал отжиматься. Я как-то посчитала, сколько раз он отжался, делая вид, что занята графиками. Сотню за считанные минуты, и даже ни разу не замедлил темпа. Отец сказал, что он и его команда занимаются именно управлением силой, и Сэм — доказательство того, что генетические изменения работают.

После отжиманий Сэм перешел к приседаниям. Через две камеры от него по-своему тренировался Кас, повторяя приемы карате, увиденные им по телевизору, и движения из хип-хопа.

В 14:51 Сэм снизил темп и снова сделал ряд упражнений на растяжку. Закончив, он схватил со стола полотенце, вытер пот со лба и посмотрел на меня.

Я покраснела и отвернулась, притворившись, что заинтересовалась чем-то на панели управления. Сэм ушел в ванную, но через секунду вернулся и постучал по стеклу.

Я подняла глаза.

— Можно мне холодной воды?

— А мне пива, пожалуйста! — подхватил Кас, затем добавил: — Но вода тоже сойдет.

Будь я одна, я бы встала и без вопросов наполнила два стакана. Но отец был здесь, и последнее слово оставалось за ним, потому что он босс, даже если я его дочь.

— Хорошо, — пробормотал отец, прищуривая глаза под линзами очков, изучая какой-то документ.

— Соломинку можно? — Сэм показал на упаковку на стойке.

— Конечно, — сказал папа, едва взглянув.

Сначала я дала воду Касу, потом направилась к комнате Сэма. Через секунду он достал из люка свою чашку.

— Спасибо.

Он все еще был без футболки, и я, не удержавшись, уставилась на его шрам. Я подумала о Нике.

Были ли еще шрамы? И, если да, то откуда? А у Трева с Касом?

Подняв глаза мгновением позже я обнаружила, что Сэм не отрываясь смотрит на меня, и от его пронзительного взгляда меня бросило в жар.

— Что-нибудь еще? — спросила я.

— Нет.